Остальным сотрудникам было тяжело смириться с моей неуступчивостью. Каролину, Сашу и Эвереста, которые не привыкли соблюдать Трудовой кодекс, мои действия привели в ярость.
Утром Каролина тряслась от злости. Узнав про страховку, она прошипела, заметив меня рядом с охранником и Захаром:
– Сколько сутенеров у одной девушки!
А я ответила:
– Вы всю ночь без заработка? Нелегко, что все собрались вокруг меня.
Каролина дернула головой, будто получила пощечину, попыталась испепелить меня взглядом, но напрасно: мы с мамой сами волшебницы.
Не разбирая дороги, заместитель директора кинулась в кабинет Эвереста.
Работа протекала спокойно. После обеда мы с Николя спрятались за высокие серые стеллажи и уселись на пол. Мои волосы были выкрашены в цвет бургундского вина, я подкрутила их, и теперь из-под аккуратного белого платка выбивались красивые пряди. Пусть жизнь подла и жестока. Мне придется быть сильной.
– Ты мне снилась, – признался Николя. – Вроде как ты живешь в пустоте, темной и яркой одновременно.
– Как это понимать? – Мои щеки начал заливать румянец, потому что Николя мне нравился.
– Все случилось в космосе, – объяснил Николя. – Ты обитала в пустоте и могла проникать оттуда в любое пространство в разных воплощениях.
Николя взял меня за руку, отчего я смутилась еще больше, но промолчала. Иначе он мог обидеться.
– Что было дальше?
– Вокруг тебя пульсировал свет, похожий на тот, что бывает вокруг свечи. Тысячи человеческих душ, словно мотыльки, окружали тебя. А ты сидела в позе лотоса и смотрела вверх. В пространстве над тобой находились игральные кости и колода карт.
– Игральные кости?!
– Магические игральные кости. Все души, кружащие вокруг, знали об этом. Одни завидовали тебе, другие пытались выказать свое восхищение. Ты была лучшим игроком во Вселенной. Но завистники не дремали. Четверо отчаянных душ попытались оспорить твое преимущество. Поначалу они хотели украсть карты и кости, но не смогли. Тогда эти четверо заявили, что сразятся с тобой в поединке.
– Если честно, я совсем не играю в кости, а в карты играла только в детстве.
– Это же сон. Слушай! Заявившиеся с претензией вывели тебя из самадхи [3], и ты открыла глаза. Души-мотыльки дрогнули и отпрянули, потому что боялись твоего гнева. Но ты поступила мудро. Ты сказала самому нахальному, что готова доказать в честном поединке, что никто не играет лучше тебя. Вы сели друг напротив друга, и твой свет стал его светом, а колода карт оказалась между вами. Остальные затаили дыхание.
Игра заключалась в том, что никто не мог увидеть значение карты, оно появлялось только после того, как ее выбрали. И длилась до того момента, пока из колоды не доставали самую старшую карту. Главными в игре определили сердца-червы, красные и живые, в которых билась жизнь.
Тот дух, что оказался напротив, заявил, что быстро тебя обыграет и тогда ему перейдут карточная колода и кости, но ты, сделав три хода, ответила: «Игра закончена!» Все всполошились: как? Почему? И увидели козырной туз. Свет вспыхнул ярче, стал радужным, и оказалось, что все карты биты, а сверху лежит твой червовый туз! Неумелый противник исчез, а за ним последовали и трое других подстрекателей.
– Как ты думаешь, к чему это? – спросила я, подумав, что червы-сердца – это карты любви.
– К тому, что однажды ты докажешь свою силу. – Николя улыбался.
– Разбегайтесь! Гора движется! Эверест сошел с места! – пропел Костя, и мы, услышав охранника, бросились врассыпную.
Поздним вечером меня и маму ждал неприятный сюрприз. Хозяин жилья решил в наше отсутствие полазить по чужим вещам. Он отпер запасными ключами дверь, вошел в домик, и тут на него набросились Карина, Одуванчик и Полосатик. Почуяв незнакомый запах, наши питомцы заподозрили, что крадутся воры, и беспощадно вцепились в партийца «Единой России». Бывший узник, а ныне почтенный начальник тюрьмы завопил, попытался стряхнуть кошачью свору на пол, но был сурово покусан за мужское достоинство и щиколотки. После этого происшествия хозяин жилья, матерясь, прибежал в «Алую розу». Показывая на брюки, пропитавшиеся кровью, он вскричал:
– Контры! Вы специально кошек подучили! Я хотел проверить, кто вы, осмотреться, так сказать, на местности, а теперь мне надо к врачу!
Мама, вымывшая двести пятьдесят квадратных метров, еле разогнулась от ведра с водой.
– Пришел бы ты утром, – сказала она, – получил бы шваброй промеж ребер!
Зная маму, я нисколько в этом не сомневалась.
– Вы не имеете права лазить по чужим вещам! – наехала я на хозяина.
– У нас нет письменного договора, – оскалился бывший заключенный, – поэтому что в моей хате, то мое!
– Что?! – Мама взяла в руки грязную тряпку и стала приближаться к негодяю. Заметив это, он сделал несколько шагов назад.
– Мы свидетели. – Захар вытолкнул из-за стеллажей Николя. – Мы видели, как Полина с матерью заносили свои вещи в ваш сарай. Мы местные, нас милиция послушает.
– Вот что, – глазки партийца забегали, – выставлю вас и ваших кошек на улицу прямо сегодня! Идите куда хотите!
– Сегодня?! – ахнула мама. – Скоро ночь! Ты паршивец!
– Сегодня же! – взвизгнул хозяин и был таков.
Пришлось соображать очень быстро.
– Можно мы в магазине переночуем? – спросила я Эвереста, спешащего к иномарке.
– Еще чего! – Он презрительно сощурился. – Здесь вам не ночлежка! Ночлежек в этом городе нет! Ха!
Мы повторили просьбу Саше. Но она холодно пожала плечами и заявила, что наше положение ее не интересует. Саша собиралась в ночной клуб.
Домой с нами пошли только Захар и Николя.
– Не переживайте, – подбадривали нас ребята.
– Я его убью, – горячилась мама. – В тюрьме хоть крыша над головой и горячая баланда!
Подойдя к съемному жилищу, поделенному на несколько семей и построенному задолго до убийства последнего русского царя, мы не увидели изменений. Никто не выкинул наши вещи на улицу.
– Если честно, думала уже к вам проситься, – шепнула я Николя.
– Э… – замялся тот, и я поняла это как отказ. Ну что же…
Захар перехватил мой взгляд и пояснил:
– Мы пока не можем договориться с родными по поводу квартиры. Опять ночуем в подъезде. Только никому не говорите. Иначе нас с работы выгонят.
– Вы можете остаться у нас. Вы мне как внуки. Ужин есть – банка рыбных консервов, – раздобрилась мама.
Но парни вежливо отказались.
На следующий день нам позвонила хозяйка.
– Даю один день, чтобы вы убрались!
– Мы заплатили вам за месяц, – ответила я.
– О возврате денег не может быть и речи. Мы что, дали вам расписку?
– Сволочь.
– Чеченские лазутчики! – Она бросила трубку.
В домике начала XIX века мы прожили семь дней.
Мы набрали воды