Я заставил девок проверить снимки – девки остались очень довольны, и мы расстались.
Девки не вызвали во мне никакого эротического интереса, и я у них тоже. Возможно, они были лесбиянки; но не обязательно.
Мы тут же разошлись как можно дальше.
В каменоломнях острова Пасхи людям было не до эротики.
От перекошенных статуй веяло тревогой.
Я сделал три десятка фотографий, трижды обошёл всю невеликую территорию каменоломен, поднялся в кратер и прогулялся вдоль его края, куда хватило тропы, затем спустился; к тому времени японские молодожёны и английские учительницы уже свалили; солнце перекатилось на другую половину неба, и я снова сделал множество снимков при другом освещении.
Самые грубые подсчёты показывали, что народ рапа-нуи занимался изготовлением каменных фигур на протяжении длительного исторического промежутка – от ста лет и больше.
Изготовление статуй, очевидно, было главным занятием островитян: приблизительно треть взрослого мужского населения работала каменотёсами, вторая треть ловила рыбу и кормила первых. Третья часть взрослых мужчин, как и повсюду в других цивилизациях, не участвовала в производстве: это были вожди, лидеры, жрецы, учителя и врачеватели, а также инвалиды.
Неизвестно, за какой исторический промежуток народ рапа-нуи изготовил свои статуи. Это могло произойти и в течение ста лет, и в течение пятисот лет.
Народ рапа-нуи, как и многие другие сильные народы, не оставил после себя письменных хроник.
Известно, что изготовление идолов – чрезвычайно трудоёмкий процесс, требующий изощрённых умственных и физических усилий.
Известно, что народ рапа-нуи малочисленный: количество взрослых трудоспособных мужчин в лучшие времена – как теперь например – едва превышало тысячу человек.
Сменялись десятилетия и века.
Возможно, трудолюбивые островитяне создали все свои статуи быстро, за два или три поколения, – подобно тому, как народы России за семьдесят лет социализма – срок, по историческим меркам ничтожно малый, – до неузнаваемости преобразили страну, построили заводы и породили новую оригинальную культуру. Когда пройдут века, тот промежуток в семьдесят лет будет казаться историкам любопытным казусом. Да, скажут историки нашим отдалённым потомкам, врать не будем, имел место так называемый «социализм», строительство так называемого «коммунизма», любопытное время, менее столетия, когда страна претерпела метаморфозу, болезненную, но очевидно благотворную; сами создали, и сами потом порушили, отменили, передумали.
Возможно, на острове Пасхи случилось что-то подобное.
Или не случилось. Мог иметь место другой вариант: никто никуда не спешил, не произошло никаких революций, изготовление каменных изваяний было общей древней практикой, всем привычной. Отцы начинали, сыновья продолжали, внуки заканчивали.
Так или иначе, однажды всё замерло.
Расположение фигур в каменоломнях ясно показывало, что работы прекратились одномоментно.
Одни бригады вытёсывали идолов, другие корячили готовые фигуры вниз по склону. Но наступил день, когда все работники бросили свои занятия и больше никогда к ним не возвращались.
Представим себе некую колоссальную, весьма капиталоёмкую стройку, эпохальную, вроде возведения ДнепроГЭСа или Байкало-Амурской магистрали.
Вот дело начато; вот вбуханы неисчислимые ресурсы. Землекопы копают, инженеры напрягают мозги, самосвалы жгут солярку. Громадный государственный проект. Лозунги, песни, энтузиазм, активное использование труда осуждённых преступников – всё, как мы любим.
И вот – что-то происходит.
Мы не знаем что.
Стройка останавливается.
Плотина возведена, но не завершена. Она не работает, пользы от неё нет.
Железная дорога проложена – но не дотянута до конечного пункта.
Неожиданно, на полпути, внезапно, необъяснимо эпохальный проект отменяют.
Это и есть главная загадка острова Пасхи.
Почему вдруг однажды многие сотни потомственных каменотёсов вдруг побросали свои рубила, свои деревянные рычаги, свои статуи, готовые полностью, или наполовину, или на треть, и ушли и больше не возвращались?
Дело, длившееся столетиями, прекратилось вдруг; возможно, в течение одного дня.
Мог ли маленький, замкнуто живущий народ рапа-нуи самостоятельно изготовить несколько сотен каменных фигур, каждая весом в десять – двадцать тонн?
Вполне мог. Наука доказала. Тур Хейердал проверил экспериментально. Для вырубания каменных изваяний из прессованного вулканического пепла требуется всего лишь терпение, трудолюбие и малая толика художественной фантазии.
Эта тайна разгадана.
Но не разгадана другая: почему народ, на протяжении столетий занимавшийся большим делом, вдруг однажды бросил это дело, буквально одномоментно?
Сотни потных спин распрямились, сотни измозоленных ладоней отшвырнули каменные рубила и деревянные рычаги.
Сотни лиц, засыпанных серым пеплом, обратились друг на друга.
– Нахер, – сказали они, – мы больше не будем этого делать. Мы не хотим быть каменотёсами.
И разошлись.
Известно, что, когда первые европейцы достигли острова Пасхи, они нашли все капища в разорённом виде. Истуканы были опрокинуты. Глаза, изготовленные из ракушек, выломаны из глазниц.
Капища восстановили уже в новейшее время, в ХХ веке, все фигуры водрузили вертикально с помощью современной техники, обнесли оградами, признали культурным достоянием человечества, поместили под охрану и всесторонне изучили.
Но ответа на главные вопросы так и не нашли.
Почему столь миниатюрное племя, обитающее объективно на краю света, вдруг изыскало силы, необходимые для изготовления целой армии громадных каменных изваяний?
Почему это племя в течение кратчайшего исторического промежутка вдруг навсегда забросило своё главное занятие?
Тур Хейердал объяснил эту загадку нашествием чужаков. Согласно исследованиям Хейердала остров однажды подвергся интервенции: большое чужое племя пришло из океана, высадилось на острове и захватило значительные его территории. Далее случилась большая война – возможно, именно она связана с концом эпохи моаев.
Возможно, именно пришлые оккупанты казнили каменотёсов и разорили капища.
Хейердал утверждает, что в результате изнурительных боевых действий чужаки были побеждены и все уничтожены. Одолев пришельцев, поредевший народ рапа-нуи уже был готов вернуться к образу жизни предков и возобновить изготовление идолов, однако здесь вмешалась Большая История: на острове появились европейские колонизаторы, угнавшие большую часть населения в рабство. Наступил длительный период упадка, закончившийся только в новейшие времена, когда пассажирская авиация превратила громадную планету в маленький шарик, когда остров Рапа-Нуи превратился в дорогостоящий экзотический аттракцион.
Так объясняет историю рапа-нуи Хейердал, но в его логике я нашёл большие изъяны.
Если бы, например, я был вождём острова и если бы захватчики убили моих каменотёсов и опрокинули мои статуи, первое, что я сделал бы, победив захватчиков, – восстановил бы капища и сделал бы это торжественно: всех позвал, праздник бы устроил и при стечении публики водрузил бы поверженных идолов на прежние места.
Но этого никто не сделал.
Работали, вытёсывали, надрывались, перетаскивали, ставили, радовались, восхищались – и вдруг бросили и больше уже никогда к этому не возвращались.
Вчерашние великие святыни сегодня вдруг были забыты, покосились, свернули набок свои длинные носы.
Нет, Хейердал неправ, тут мало войны.
Война так или иначе