И вдруг все стихло.
– Ладно, утром увидимся, – сказала Лера своим обычным голосом и зевнула. – Пойду я спать. Хороших снов, любимая подруга.
Мы никогда не вспоминали с ней тот случай…»
Когда… Кхм… Когда женская страсть просыпается внезапно – это тяжесть для всех: и для субъекта, и для объекта вожделения. Как раз внезапность возникновения страсти у одного пугает обоих. Это все равно что увидеть покойника, когда тебе пять лет. Покойник – он какой-то не от мира сего. Он чужой. Так и здесь. История человеческих отношений долгое время развивалась в определенном русле. И вдруг – взрыв, что-то пошло не по плану, простыня обыденности треснула, запачкалась девственной кровью. И никто ничего не объяснит. Никто не разложит по полочкам – вот это так, а это сяк.
Не уверен, что Алекс знает про тот случай… Хотя все возможно. А нам пора в путь по следам убийцы Нины.
Птица с одним крылом
Алекс помнил и не помнил этого человека. Он встречался с ним, но когда? Тысячу жизней назад? И с чего Алекс взял, что он поможет найти убийцу Нины? Все в его голове указывало на него. Сомневаться не было времени… и права.
Алекс знал сейчас только одно. Найти убийцу Нины – это все, что нужно ему в жизни. В этом и только в этом вся соль и весь сахар. Ради этого он орал при рождении. Для этого он ходил с родителями в зоопарк. Ради этого ему били нос в школе. Для этого он курил марихуану в институте. Ради этого ходил в кружок юных политологов. Для этого пять лет изучал психологию, философию, оккультизм, ораторское мастерство и искусство манипуляции сознанием масс. И этот человек, которого он помнил и не помнил, – тоже здесь для этого.
…И он повел Алекса по узкой тропинке навстречу красному свечению. Они подходили все ближе к свету, становилось жарче.
Вошли в небольшую комнату. Посередине бурлила вода – целый бассейн кипятка. Его проводник потер руки, рассмеялся, разбежался и прыгнул рыбкой в это розовое варево.
Вода успокоилась, улеглась. В комнате стало почти темно, лишь небольшой кусочек неба виднелся сквозь маленькое окошко в потолке. Алексу показалось, что в глубине бассейна заработал механизм – словно включилась бетономешалка. Он стоял и смотрел на воду в оцепенении.
Вдруг оттуда показался предмет, похожий на стеклянный шлем.
Алекс наблюдал.
Внутри большого шлема помещался такой же поменьше. Обе стеклянные сферы крепились к металлическому шесту, уходившему в воду. По центру маленького шлема располагался фонарь, который быстро вращался во все стороны, вверх и вниз. Сознание Алекса словно проткнули отверткой. Оно застыло между двумя полюсами: этот шлем сообщает что-то конкретное или движения фонаря внутри него хаотичны?
Застыв меж двух вариантов, Алекс словно бы рассыпался. Но вмиг обрел себя. И увидел дверь в противоположной стороне комнаты.
Побежал. Дернул. Вошел.
И снова приблизился к тому же бассейну. Вода в нем бурлила, но теперь еще и пенилась.
Трое толстых бородатых мужиков поочередно ныряли под воду, будто играли в игру. У них были длинные волосы и почти одинакового размера проплешины на макушках. Один держал в руке бутылку шампанского, другой большую жабу, третий намокшую сигару.
Толстяки хохотали, выпускали друг в друга струйки воды изо рта. Только сейчас Алекс заметил на их бабьих сиськах большие позолоченные кресты на толстых цепочках.
Поныряв, мужики продолжили выпивать: глоток шампанского, целование жабы, затяжка потухшей сигарой. И так по кругу.
Алексу стало нестерпимо душно.
Один из мужиков заметил Алекса, плюнул в бассейн, проорал:
– Не суди строго, милый. За простым человеком один бес ходит, а за нами десять!
Все трое захохотали. Тот, у которого в руке было шампанское, поливал им остальных.
Один, самый здоровый из всех, противным голоском пропел:
– Не желаете ли исповедоваться, молодой человек? Душа же давно почернела, как лепешка коровьего дерьма на солнце?
Снова общий хохот.
– Прыгай к нам, искатель. Ты же хочешь стать добрым христианином? Время пришло. Вдруг убийца Нины тут, под водой. Ублажает троих служителей церкви по очереди.
Смех, плескание, вонючие газы из глубин. Жаба полетела в Алекса. Упала позади него, издав громкий шлепок, – и сладко захрапела мужичьим храпом.
Алекс заметил еще одну дверь. Он выбежал в нее. Узкий темный тоннель. Алекс точно знал, что убийца Нины побежал туда. У него есть запах, есть тело, есть имя. Это совершенно конкретный человек, Алекс знал. Он даже предполагал, кто это может быть. Кандидатур было несколько. Андрей Евгеньевич, верховный председатель теневых, один из них. Самое злое и страшное предательство исходит от самых близких. Алекс это знал.
Он помчался вперед.
Тоннель петлял, горло его поворачивало то вправо, то влево. Алекс уже не выдерживал напряжения, все внутри него клокотало. Он заорал – не ртом, не связками, а собою всем:
– Стой, я прошу тебя, остановись, стой, стой… Прошу, хватит! Стой, ублюдок! Сколько ты можешь бегать? Сколько еще осталось до тебя?
Эхо разнеслось по тоннелю. Гул словно расширялся, медленно летал взад и вперед, будто осколки зеркала в невесомости.
Впереди забрезжил свет. Пещера заканчивалась.
Алекс выбежал на плато, что нависало над землей, словно сцена над огромным стадионом. Он понял, что вышел на гору, у подножья которой и на все видимые пределы пространства простирался лес.
Чуть поодаль, на краю выступа, стоял массивный бордовый гроб на белых табуретах с облупленной краской. В нем лежал Андрей Евгеньевич, соратник и друг: черный костюм, красный галстук, белое от тонального крема лицо, синие губы, руки на груди, в пальцах горящая свечка и бумажка с молитвой.
Андрей Евгеньевич заговорил монотонно:
– Вот знаешь, сейчас вспоминаю. Май, листья распускаются, солнце заливает глаза. А папа меня пятилетнего учит кататься на велосипеде. Дорожка у дома узкая, туда и сюда ходят люди, нам то и дело приходится пережидать. Очередной прохожий скрылся за поворотом, и папа командует: «Готов? Раз, два, три – поехал!» Я еду какое-то время сам. Но тут же руль начинает вести в сторону, я чувствую, что сейчас упаду. Но он ловит меня крепкой рукой… такая волна любви и благодарности ему во всем моем теле! Это не передать. Мне и страшно, и хорошо сразу. Боже, что это за ощущения. Где бы их взять сейчас! Какая-то парочка, смеясь, идет мимо нас, мы снова вынуждены ждать. Лишь только они скрылись, отец говорит: «Давай, почувствуй – лево, право, лево, право… равновесие. Ты – это равновесие. Будь уверен в себе.