– Может, скоро стихнет, надоест. Неохота на холод идти, – нехотя ответил отец.
Стук не унимался, и тогда отцу пришлось выйти с лампой ну улицу и лезть на чердак. Каково же было его удивление, когда он залез: корыто лежало вверх дном на соломе, и никого не было. Он обошёл чердак, никого не найдя, спустился вниз и вошёл в домик. Как только он разделся и лёг, снова начался стук. Вся семья не спала. Мать сказала, что надо корыто спустить и занести в дом. Отец снова полез на чердак, снял корыто и внёс в дом. Поставили корыто под детскую кровать, насыпали туда кукурузы, чтобы пустым не было. Под утро семья уснула. Утром мама пошла к соседке и рассказала о случившемся с корытом. Соседка сказала, что это домовой играется, выгоняет вас из дома. Вам не жить здесь.
Да, действительно весной наша семья переехала в Керчь.
Судаки
Наша семья переехала жить в Керчь из станицы Джерелиевской, что на Кубани, в 1957 году. В Крыму легче было жить. Были продукты, вода. Нас пустили на квартиру во времянку. Спали все на полу, на соломе, готовили на керогазе еду в большом чугуне.
Точно не помню, в каком году, то ли в 1958-м, то ли в 1959-м, мои родители взяли участок земли в пригороде для строительства дома. Семья состояла из семи человек. Родители и пятеро ребятишек: четыре мальчика и одна девочка – это я. Жили небогато, скорее сказать – беднее, чем другие семьи. Многодетных семей было не так много, но отношение к таким семьям было предвзятое – их не любили. Считали, если семья большая, значит, родители пьющие или верующие. Мои родители были верующие. Мама не делала абортов. Ей сказали ещё в молодости, что это большой грех, вот и рожала. Старшая сестричка умерла в шесть лет. Мы обе болели золотухой. Так называлась тогда эта болезнь. Мне было три года, а ей – шесть. Я чудом выжила. Тоже на грани смерти была. Старшие братья ходили в местную школу, где было всего четыре класса, в частном доме. Родители должны были снабжать школу дровами зимой.
Когда родители начали строить времянку, то приходилось экономить на всём. Стройку начали ранней весной, чтобы к зиме закончить и перебраться туда жить. Сначала вырыли погреб для хранения продуктов, так как о холодильнике можно было только мечтать. Всё лето мы спали в прохладном подвале, спасаясь от жары. Дети спали на соломе, застеленной мешками, а зимой там хранили овощи в бочках: капусту квашеную, яблоки, огурцы, помидоры, арбузы и самое вкусное – хамсу маринованную. Родители говорили, что это самая вкусная и выгодная еда. Один раз в день поел и целый день пьёшь воду, живот никогда не бывает пустой.
Шло время, времянка строилась потихоньку. Благо отец работал на стройке и многое умел сам делать. Почти вся работа была на нём. Днём работал на стройке, а вечерами, а бывало, и ночами, в выходные дни – на себя. Мы помогали чем могли, а мама работала на дому портнихой. Тогда называли – модисткой. Рассчитывались с ней продуктами – кто что принесёт. Всё съедалось тут же детворой.
В выходной день, то есть в воскресенье, мы, дети с мамой, ходили на рынок к трём часам дня. Там торговали женщины с Кубани рыбой, овощами, фруктами и всякой всячиной съестной. Им нужно было после трёх часов дня идти на катер, и они то, что не продали, отдавали даром нуждающимся, таким как мы. Вот тогда мы объедались клубникой. Домой приносили целые холщовые сумки продуктов разных. Бывало, что вперемешку всякого добра из овощей и рыбы.
К осени крыша была поставлена уже. Удобства, естественно, были во дворе. Уборная находилась в конце огорода, в самом углу. И вот однажды ночью, после ураганного ветра, отец вышел во двор по нужде и увидел странную картину. По всему двору и огороду валялась рыба. Он наступал на неё. Серп луны едва освещал землю, но были видны тушки серебристых рыбин. Отец подумал, что он спит и ему это снится.
– Приснится же такое, – как он потом рассказывал.
Но это был не сон. Он поднял рыбину, понюхал – не воняет, значит, свежая, и, какая была эта рыба, он не знал. Отец уже забыл, зачем вышел во двор. Задрожали руки, в висках застучало. Он быстро зашёл в дом, разбудил маму со словами:
– Мать, вставай, одевайся, там во дворе кругом рыба лежит.
– Какая ещё рыба, ты в своём уме? – сказала мама, недовольная тем, что её разбудили.
– Я тебе сказал, вставай скорей, идём рыбу собирать, – настаивал на своём отец.
Маме ничего не оставалось делать, как встать, одеться и идти во двор. Действительно кругом валялась рыба. Мама подняла одну, понюхала, присмотрелась.
– Да это же судаки! Самые настоящие! Откуда они тут взялись?
– Не знаю, – ответил отец. – Давай лучше скорее собирать, пока темно. Неси холщовые мешки, пока соседи не проснулись.
Родители насобирали два мешка рыбы по всему подворью и с огорода. Рыба была немного побитая и некоторая без чешуи.
– Да, здесь одни судаки, другой нет, – уверенно сказала мама, больше разбиравшаяся в рыбе.
– Тише, ты, а то соседи услышат, – посоветовал отец. – Вдруг кто из соседей увидит, спросит, откуда рыбу взяли, доложат милиции, тогда придётся всю рыбу отдать. Да и никто не поверит, что она сама к нам «приплыла» во двор и в огород, – не унимался от волнения отец.
Обойдя весь двор и огород, собрали всю рыбу. Удивительно, что у соседей не было видно рыбы на земле.
– Странно всё это. Кто мог разбросать рыбу по огороду? – переговаривались родители.
Мешки с судаками спустили в подвал, а утром, к открытию магазина, мама пошла за солью. Родители помыли рыбу в корыте, засолили и сложили в бочки. Мы тогда целую зиму ели солёную рыбу, вымачивая её в воде. Весной она уже поржавела, но всё равно ели с картошкой и никому не рассказывали, откуда у нас было столько рыбы.
Столько времени прошло с тех пор, но так никто и не узнал, откуда взялась рыба.
Это точно с неба. Господь послал.
Земля с могилки
Мой отец родом из станицы Джерелиевской Краснодарского края. Там проживали его многочисленные родственники. У дедушки моего отца (кулака) было четырнадцать детей, у его отца – семеро детей. Нас у отца было шестеро детей (умерла девочка шести лет). Осталось пятеро. Было