Тоха. Нет, наверное, на войне.
Серега. Совсем, что ли? Вася не как ты, не дурак то есть, Вася на войну не пойдет. Думаю, что несчастный случай.
Тетя Таня. Но зато точно, что не в блокаду.
Вася. Тоха правильно говорит. На войне.
Серега. Вот, еще один дурак.
Тоха. Слушай, так вот почему я тебя видел где-то! Мы ж с тобой воевали вместе, наверное! А как убило?
Вася. Артподготовка.
Тоха. Только где же я тебя видел? (Пауза.) Марья Ивановна, чаю налей.
Вася. Тоха, не надо. Что ты так смотришь?
Тоха. Да ладно. Ничего такого. Я вспомнил просто.
Вася. Я случайно.
Тоха. Как же ты здесь оказался-то?
Вася. Сам не знаю, Тох…
Тетя Таня. Ребят, вы о чем?
Тоха. Мы знакомы с ним просто, тетя Таня.
Вася. Случайно получилось. В детстве в тир ходить любил. Когда в школе на стрельбище водили, я девяносто четыре очка вышиб. В военкомат бумаги из школы направляли, мне военрук наш школьный в характеристике написал, что стреляю хорошо. Ну и меня к стрелковому приписали.
Я ж не знал, что когда в стрелковый берут, обязательно по людям стрелять придется. Ну и, когда отправили, нас сразу на объект какой-то кинули, мы по дороге под обстрел попали, те, кого не убило, обратно пошли. Темно, с дороги сбились, и вышли неизвестно куда. А неспокойно было, стреляют всюду. Меня разведать послали. И я ползу – не видно ничего. И вдруг в темноте огонек. Страшно стало. Почему – не знаю. Очень страшно. Я винтовку навел и в огонек выстрелил. И пополз обратно. Ну, честное слово, я ж не знал, что это Тохин огонек был.
Маруся. Быть такого не может.
Пауза.
Вася. Мы в обратную сторону поползли, прямо на минное поле попали. То ли на наше, то ли на чужое. Нас оттуда очень мало выползло.
Пауза.
А меня только через два месяца после этого убили. Мы тогда в подвал не успели уйти, и нас накрыло.
Серега. А снайперов в рай берут?
Вася. Выходит, что берут. Почему я здесь, до сих пор не пойму. Тох, я бы тебе сразу сказал, уверен просто не был.
Тоха. Да ладно тебе, Вась, что ты расстраиваешься-то? Не злюсь. Ангелы ж не злятся. Что ж ты молчал-то? С самого начала сказал бы, я б не гадал, где тебя видел.
Вася. Да я сам только сейчас понял.
Тетя Таня. Вась, так, может, это не ты?
Вася. Не могут два человека одновременно ошибиться.
Маруся. Вась, только вешаться не надо.
Вася. Не буду. Я Санычу обещал.
Серега. Топиться тоже не стоит. Насморк можешь подхватить. Зима все-таки.
Тоха. Здрасьте. Так на реке не утопиться. Лед не прорубить.
Серега. Ну, Вася точно не прорубит.
Тоха. Ну а в колодце топиться – это просто нехорошо. Доставать еще потом.
Тетя Таня. Да, Вась, не топись, пожалуйста, в колодце. Воспаление легких обеспечено.
Маруся. Да не будет он топиться. Вась, ты же топиться не будешь?
Тоха. Да, Вась, не топись. У меня урожай на подходе.
Тетя Таня. Какой урожай?
Тоха. Сельдерей. Вась, ну все же в порядке.
Серега. Вот, видите, уже смеется почти что.
Маруся. Вася, ты, когда улыбаешься… ты такой красивый…
ПОЛЕ
Серега. Саныч сказал: «Серега, научи», – Серега научит. Хотя уже не знаю. Сомневаюсь сильно. Не сомневаюсь, говорю. Ну давай. Начни уже как-нибудь. Ну как-то, я уже не знаю как. Может, он дефективный, а? Рожденный ползать летать не может… Чего говорю? Да нормально все, говорю. В мои времена песня была про стальные руки-крылья. И вместо сердца – пламенный мотор. Все выше, и выше, и выше… Верь в себя. У тебя все получится. Может быть. А может и не быть. Ну, вздохни, например.
Них… не может быть, в смысле… А-а-а-а-а! Молодец, говорю! Ура! Да, хорошо полетел! Саныч сказал: «Серега, научи», – Серега научил. Научил Серега, говорю! Эх, радость-то какая! Наконец-то!
Давай, спускайся, пойдем всех радовать. Не, я летать сегодня не могу – правое крыло вчера потянул. Спускайся скорее!
Чего? Спуститься как? Ну, так же, как и летать. Взлетел – и теперь точно так же, только спускаешься. Что? Страшно? Не понимаю. А летать – тоже страшно? Тоже? Не понимаю. Как же ты тогда летаешь? Летаешь, потому что спускаться страшно?
Пауза.
Так, черной молнии подобный, спускайся, давай. Ну как? Ну не знаю я как! Ну ты летать научился? Научился. А теперь спускаться научись. Высоты боишься? Ох ты, что ж за наказание-то… Даже если упадешь, тебе ничего не будет! Ты же вешался уже, так что, ты теперь упасть боишься? Ну что ж такое, я не понимаю, что ж за ученик-то попался! На кого мне тебя подбросили вообще?! Тоха! Тоха!
Прилетает Тоха.
Тоха. Ох ты! Полетел! Ни фига себе! Вася, поздравляю! Серега, дай пожму твою руку.
Серега. Спустить его надо.
Тоха. Так он же летает. Пусть летает себе.
Серега. Он не потому летает, что ему нравится. Ему летать не нравится. Он спускаться боится.
Тоха. Ну и пусть себе летает. Когда-нибудь спустится точно. У меня новости.
Серега. Парник?
Тоха. Он самый.
Серега. Пошли. Да не бросаем мы тебя! Научился – совершенствуйся в навыках. Не по-товарищески? Тоха, ну ты прикинь, а?
Тоха. Вообще-то, он прав. Совсем не по-товарищески.
Серега. Значит, так. Сейчас подлетаем к нему. Ты хватаешь его за голову. Я – за ноги. И приземляем его.
Тоха. А если сопротивляться будет?
Серега. Ушанку ему на глаза надвинь. И вниз его тяни, вниз…
Тоха. Вася, ты только не очень сильно сопротивляйся, хорошо? Мы по-товарищески!
Серега. Вперед!
Тоха. Ура!
Улетают.
КУХНЯ
Маруся. Я решила в кого-нибудь влюбиться.
Тетя Таня. Ангелы не влюбляются. Дай скалку. Раскатывать пора.
Маруся. Вот-вот. Несправедливость страшная. Почему всем можно, а нам нельзя?
Тетя Таня. Не знаю. Я об этом как-то не думала. Муки насыпь на стол.
Маруся. А я об этом все время думаю. Я на Свободе даже поцеловаться ни с кем не успела. Это честно разве?!
Тетя Таня (чихает). Нечестно. Неси тесто.
Маруся. Тетя Таня, а как это – любить?
Тетя Таня. Ну… эх, я уж и не помню.
Маруся. Ну, вот влюбляются люди, например… Не в Ленина, ну, по-другому, по неизвестно как называется. И что дальше?
Тетя Таня (чихает). Ну, женятся…
Маруся. А потом?
Тетя Таня.