ГОДЫ ГУБРОЗЫСКА
Авторское послесловие
Закончив свою пятую книгу, связанную с историей Ярославской милиции, я вдруг пришел к мысли, что мне необходимо встретиться с читателями, так сказать, заочно. До этого, выступая на читательских встречах в заводских цехах, в школах, перед студентами, я получал немало вопросов о моей работе над книгами, о материале, который использовал, о героях повестей. Теперь я имею возможность встретиться сразу с огромной аудиторией. Своими читателями, естественно, я считаю тех, кто знает мои книги, посвященные истории Ярославской милиции, а именно: «Уроки агенту розыска», «Выявить и задержать», «Кто вынес приговор», «Ищите ветра в поле» и «Дело с довоенных времен».
К теме милиции я перешел, как кажется на первый взгляд, случайно. Хотя, наверное, и не совсем случайно. Еще работая в редакции молодежной газеты «Юность», я бывал на дежурствах в милиции, встречался с сотрудниками милиции, с ветеранами, писал статьи из зала суда.
Кажется, это было за год до празднования пятидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции. Я побывал в областном архиве и попросил дать мне ряд материалов из фондов. И вот, разбирая старые архивы, я наткнулся на досье Орловского Константина Ивановича. Досье — папка с документами на какого-то определенного человека. Из этих документов я узнал, что Константин Иванович был сотрудником губернского уголовного розыска и работал в самое трудное время становления советской милиции — в революцию и период двадцатых годов. Меня заинтересовал этот человек, почему-то почувствовал, что именно здесь нужен исследователь и биограф. Через некоторое время я позвонил в Управление внутренних дел Ярославской области с просьбой рассказать что-нибудь про Константина Ивановича Орловского.
— А что мы вам расскажем?.. — ответили мне. — Поезжайте сами к нему в Ростов. Он ведь наш ветеран и ведет там, в Ростове, интересную работу по пропаганде милицейской службы, по истории милиции, по воспитанию подрастающего поколения.
В тот же день я написал письмо в Ростов и вскоре же получил ответ. Константин Иванович писал:
«Ваше письмо получил и на поставленные в нем вопросы по мере своих сил и возможностей постараюсь ответить. О силах я говорю потому, что мне уже за семьдесят, здоровье, и особенно нервы, настолько расшатано, что писать для меня составляет большую трудность. Но так или иначе, вспомнить работу уголовного розыска, которой я по сути дела отдал всю свою жизнь, мне, откровенно говоря, приятно. Поэтому и постараюсь ответить на все интересующие Вас вопросы».
Заканчивалось письмо так:
«Касаясь вопросов об интересных делах и операциях, в которых я участвовал, даже не знаю, о чем лучше написать, так их было много».
Я тут же собрался и поехал в Ростов. Быстро нашел этот обыкновенный кирпичный многоэтажный дом на Московском шоссе, позвонил у обыкновенной двери, и на пороге встал тоже обыкновенный человек в зеленом военном френче, в сапогах, улыбающийся приветливо и по-доброму. Не спрашивая даже, кто я такой и что мне надо, он сказал:
— Я знал, что вы приедете.
Поразил он меня сразу же этим вот чутьем, интуицией, умением распознать любого человека с первого взгляда и уверенностью в своем выводе.
Потом мы сидели в небольшой комнате с окнами на шумный Московский проспект, за круглым столом под белой скатертью, и он мне то тихо и грустно, то вдруг вспыхивая, как пламя над сухим хворостом, рассказывал о себе и своих товарищах.
Он снова переживал те годы, те многие опасные операции.
— Ты знаешь, — сказал он, — тогда мы работали за десятерых нынешних сотрудников милиции. Нет-нет, — помахал он рукой. — И нынешние работают дай бог и мастера своего дела. Но нас было очень мало. Понимаешь? — повторил он грустно и почему-то улыбнулся: — Нас было мало. Потому что полагали — время революционное, и мы должны воевать, не оглядываясь, не спрашивая ни о чем, не требуя многого, а лишь выполняя свой святой милицейский долг. Много сейчас пишется о том, как трудно было тогдашним сотрудникам милиции. И все же трудно передать и отразить все, что пришлось нам пережить тогда.
Сказать, что была велика преступность, — этого мало; что ходили первые милиционеры тогда в рваной обуви, что работали сутками, а спали прямо в уголовном розыске на столах, — этого тоже мало. Давайте лучше посмотрим, кто противостоял тогда этим, можно сказать, нескольким сотрудникам Ярославского губернского уголовного розыска.
У меня на столе, когда пишу это послесловие, лежит фотография — тогдашнего, тысяча девятьсот двадцать пятого года — боевого состава уголовного розыска. В центре фотографии заместитель начальника уголовного розыска по оперативной части Константин Иванович Орловский. В романовском полушубке, с волевым лицом, крепкими плечами, напряженный, порывистый даже здесь, на снимке. Мне вспоминается, как сказала о нем Екатерина Николаевна Чистякова, бывший дактилоскопист губернского уголовного розыска, а теперь очень старая женщина, когда я побывал у нее в старинном доме, с антресолями, по Большой Октябрьской улице:
— Костя-то?.. Орловский?.. Как же, как же! Высокий, резкий. Входил, как ветер... Входил и исчезал тут же. Тоже как ветер.
Очень хорошо сказала эта женщина, проработавшая дактилоскопистом с тысяча девятьсот семнадцатого по тысяча девятьсот сорок девятый год. Подумать только, больше тридцати лет!
Правда, от нее я мало что узнал.
— Да я же дактилоскопистка. Мы сидели у себя в норе, а ребята о своих делах много не рассказывали. Считали, что нам это неинтересно.
Так вот, возвращаясь к фотографии. Было их всего пятнадцать сотрудников. И этим пятнадцати противостоял большой преступный мир. Преступники с ненавистью встречали все требования к ним нового строя. Эта ненависть сплошь и рядом выражалась в ударе ножом, в выстреле в упор или из-за угла. Так в восемнадцатом году, в зимнюю ночь, при обыске в одном из притонов города погибли два сотрудника милиции — Савелий Хайкин и Николай Каменский. Оба — от выстрелов в упор. В девятнадцатом году, прямо в коридоре Ярославского уголовного розыска, — он помещался тогда на Советской площади, напротив Ильинской церкви, — были убиты, тоже наповал, бандитом Арсеньевым еще два сотрудника милиции — Шахров и Глебездов. Этих Константин Иванович знал и помнил очень хорошо. Ребята были молоды и очень доверчивы, по-мальчишески доверчивы.
Основу первой моей повести составляет поиск сотрудниками уголовного розыска банды этого Арсеньева. Вернее, Арсеньевых — их было два