– Да, Грейси. Я серьёзен, как никогда. Стань моей целиком и полностью. У нас будет настоящая семья.
Синие глаза лорда удерживают меня в сознании. Цепляюсь за их сияние, как за спасательный круг, пытаюсь дышать, но это простое действие даётся мне невероятно сложно. Хватаюсь за его предплечья, стискивая в пальцах плотную, фактурную ткань камзола, и безуспешно пытаюсь собрать мысли в кучу.
Неужели он думает, что я поверю его словам? Алмазный дракон непредсказуем, и я уже испытала это на своей шкуре. Сначала растопил моё сердце признанием в любви, а чуть позже растоптал его остатки жестокими словами.
Слишком лёгкая добыча.
– Нет, – слышу свой голос будто со стороны. Подтверждаю серьёзность намерений, беспрестанно повторяя: “Нет.”
Сначала шёпотом, но когда Райвэл касается губами моего лба, видимо, желая успокоить, я срываюсь на некрасивый, грубый крик:
– Нет, я сказала!
Отталкиваю его и пячусь назад по вымощенной камнем тропинке. Лорд Саттон медленно идёт за мной, но не торопится догонять.
Хищник, упорно преследующий добычу. Знает, что я не смогу сбежать.
Драконий взгляд полон решимости, но в то же время в нём читается некоторая неуверенность, будто он сомневается в своих действиях.
– Не подходи, – хриплю, радуясь, что на расстоянии от него могу дышать.
Райвэл медленно, но верно сокращает дистанцию. Останавливаюсь, пытаясь разгадать его коварный план, а он глубоко вздыхает и пытается меня успокоить:
– Грейси, я знаю, что ты ненавидишь меня после всего, что произошло. Я отвергал тебя, говорил, что не люблю, и, поверь, у меня были на то свои причины. Тот, кто нас разлучил, сыграл с обоими злую шутку, но теперь я понимаю, что ты – самое важное в моей жизни.
Меня захлёстывает вихрь острых, болезненных чувств: мучительное сомнение, сильная обида, а также робкая надежда. Кусаю губы, не зная, что ответить, и молчание давит на нас обоих.
– Райвэл, – мой голос звучит серо и безжизненно, будто из него выпили все эмоции. – Ты же умный дракон. Подумай сам, как я могу тебе довериться? Ты и представить не можешь, столько причинил мне боли своими словами и поступками. С чего ты взял, что одно-единственное признание заставит меня лететь в твои объятия и простить всё, что ты натворил?
Лёгкая растерянность на мужественном драконьем лице сменяется решимостью и желанием действовать.
Сейчас я для него не человек, а цель.
Крепость, которую требуется немедленно завоевать.
Подчинить. Подавить сопротивление.
Алмазный дракон снова делает шаг, и я отступаю, но дальше пути нет. Каблук скользит по влажной траве, ясно давая понять, что за моей спиной находится водная гладь лебединого пруда.
– У нас будут дети, Грейси. Настоящая семья, – лорд Саттон, как умелый стратег, давит на самое больное. – К чёрту заряженные камни, я и так богат, а этого властолюбивого придурка, не ровен час, сместит кто-то более достойный.
– Зачем ты тогда позволил мне учиться? – удивлённо хлопаю ресницами, не допуская мысли, что Райвэл может быть прав.
– Ты же хотела поступить в академию, – беззлобно усмехается дракон. – Так прими поздравления, Грейси, ты стала студенткой. Но надолго ли хватит твоего запала?
– А вот это не твоё дело! – вспыхиваю словно спичка от гнева и возмущения.
Резко поворачиваюсь, чтобы уйти, но слепое отступление играет со мной скверную шутку.
Нога скользит по траве за кромкой дорожки, и я, отчаянно взмахнув руками, падаю в пруд, распугивая лебедей.
Глава 39
Прохладная, почти ледяная вода обволакивает меня, заставляя дрожать всем телом. Подло забирается под одежду, делая её каменно-тяжёлой.
Сердце замирает, когда мелкие брызги окатывают лицо, стекая каплями по щекам, а хлопанье крыльев перепуганных лебедей заглушает все остальные звуки.
– Грейси! – доносится до меня взволнованный голос лорда Саттона.
Вижу, как он, сбросив на землю дорогущий камзол, спешит ко мне, не боясь испачкаться в тёмной, холодной воде. Пытаюсь подняться на ноги, но подо мной скользкий ил, и я падаю снова, пребольно ударившись коленом о мелкие камни, лежащие на дне.
– Грейси, родная, осторожно, – Райвэл мощным рывком поднимает меня, словно я не человек, а пушинка, и прижимает к широкой груди, облепленной намокшей рубашкой. – Обхвати меня за шею.
Злость и обида медленно сменяются горем и унижением. Ну почему я такая неловкая? Слёзы текут из глаз, смешиваясь с холодной водой, и я отчаянно цепляюсь за крепкую шею алмазного дракона, не в силах сдержать дрожь, пробивающую меня насквозь.
Сильные руки лорда Саттона надёжно удерживают меня на весу, а жар драконьей крови, бегущей по венам, приятно согревает, даруя живительное тепло.
– Сильно ушиблась? – шепчет мне на ухо, а я предательски таю от его неуловимой ласки и нежной заботы, так не свойственной самому влиятельному дракону в королевстве.
– Нет, – лгу ему, мотая головой. – Пусти меня.
Однако стоит только ему поставить меня на дорогу, как ушибленная коленка мигом даёт о себе знать. Ногу пронзает острая игла боли, и я, не выдержав, шиплю сквозь зубы, медленно выдыхая воздух.
– Моя маленькая лгунья, – укоризненно отвечает Райвэл, поднимая лежащий на дороге камзол и набрасывая мне на плечи. – Дай, посмотрю.
– Не надо! – обхватываю себя руками, греясь под тёплой одеждой, и пытаюсь отступить, но больная нога подкашивается, к сильному недовольству лорда Саттона.
– Не спорь со мной, Грейс, – в драконьем голосе прорезается сталь, а черты лица угрожающе заостряются.
– Ты не лекарь, – слабо возражаю, понимая, что без помощи мне не обойтись.
Я и шагу ступить не могу, не то, что дойти до кареты. Значит, придётся проглотить гордость и позволить Райвэлу позаботиться обо мне.
“Проглотить гордость, как же,” – ехидно хмыкает подсознание.
Тяжело вздыхаю и закусываю губу, когда мой муж аккуратно оттягивает края порванного чулка в стороны, чтобы осмотреть пораненную коленку. Его прикосновения такие нежные и заботливые, что мне становится не по себе. Сердце учащённо бьётся, когда он касается моей кожи, пытаясь определить степень повреждения.
– Всё в порядке, правда? – не выдержав, я первой прерываю молчание. – Ерунда же?
Лорд Саттон тянет с ответом. Серьёзный взгляд пристально изучает рану, и я замечаю, как его брови хмурятся от тревоги. Сильные пальцы аккуратно ощупывают повреждённую ногу, а я затаиваю дыхание,