— Что ты задумал? — прищуривается Красивая. Недоверие у неё на мордочке читается без перевода.
— Ты не поняла, сударыня, — качаю головой. — План не мой. Это замысел Лорда Тени.
Красивая тут же осекается. Её глаза округляются. Молчаливая по природе, но тут бы точно начала допрос с пристрастием — если бы не появление первых гостей.
Я встречаю их, несильно распинаясь. Это не бал — и мне не до ужимок. Просто здороваюсь и, указываю вглубь здания, мол, идите по стрелочкам, разметка подсвечена.
Гости же несильно спешат, оглядываюстя на строй Рвачей ставших у террасы в боевых доспехах. Некоторые парят в воздухе — крылья расправлены, каждый контролирует сектор.
В сторонке собирается группа гостей, которая дожидается лорда Трибеля. Явно его коалиция. И вот сам лорд Небесного Дома выходит на террасу, с натянутой гримасой раздражения. Не скрывая раздражения, бросает громко, встав посредине:
— Простите, король Данила, но не могу не спросить: почему охрана столь значимого мероприятия, где присутствуют высшие особы Херувимии, состоит из безумцев
Я поворачиваюсь к нему без удивления.
— Вы зря оскорбляете моих гвардейцев, лорд Трибель. Я лично поработал над их ментальной защитой. Кровавые Рвачи дисциплинированы, надёжны и абсолютно подконтрольны.
— Неужели? — фыркает Трибель с наигранным смехом. — Это штурмовое мясо — и вдруг ответственные защитники? Ну-ну. Как же вы этого достигли?
— Я как Грандмастер телепатии знаю способы. Не советую повторять методику — она не для слабых менталистов.
Он смотрит на меня с плохо скрытым презрением.
— Позвольте проверить, — произносит он холодно. — Ради нашей безопасности.
Затем, не дожидаясь ответа, делает несколько демонстративно шагов к ближайшему из Рвачей. Им оказывается Ганнибал.
— Ну что, мясо, как твои дела? — усмехается Трибель, глядя на него как на насекомое.
Ганнибал не отвечает. Стоит по стойке и смотрит сквозь него.
— Ах да, ты же полукровка, — понимает лорд с ядовитым наслаждением. — Твоя бескрылая мать, наверняка, была изнасилована, а потом отброшена, как вещь, отслужившая своё. Ты ее, наверняка, даже не знал, ведь она умерла с голоду.
Никакой реакции. Ганнибал по-прежнему спокоен.
Трибель вдруг резко подаётся вперёд — и с размаху бьёт его по лицу. Звонкая пощёчина, хлёсткая, резкая. Удар от воздушного херувима, способный сбить с ног простого человека. Но Ганнибал не шелохнулся. Даже шея не дрогнула, щека не покраснела. Физику неподготовленный удар воздушника как щекота. Он смотрит Трибелю прямо в лицо.
Я спокойно говорю, чуть повысив голос:
— Ганнибал. Если лорд попробует ударить тебя ещё раз — сломай ему руку.
Трибель уже снова занес ладонь, но после моих слов немедленно ее опустил. Было бы справедливо, чтобы Ганнибал врезал ему под дых, но пришлось воздержаться. Урона Рвач не получил, а Трибель уже опозорен. И нам нужно показать, что Рвачи мирные, когда это требуется.
Димирель с полуулыбкой бросает взгляд на меня, потом на Рвачей:
— Что ж, а это интересно. Возможно, нам действительно стоит рассмотреть использование вашей методики, король Данила. Раз она способна излечивать разбитых штурмовиков от безумия.
Он делает шаг вбок, обходит линию Рвачей, рассматривает их, как коллекционер антиквара.
— И, кстати, ваши бойцы выглядят необычайно свежо. Учитывая, что недавно были в демоническом плену, потом — на заданиях, потом — в изоляторе. Обычно после такого даже элитные гвардейцы уставшие.
Я киваю:
— Это всё благодаря продукции моего «Энергосинтеза». Энергопайки и коктейли, меридаинные регуляторы. Если заинтересовались, лорд, прайс я вам вышлю.
Он приподнимает бровь. Остальные лорды переглядываются. Интерес — живой, голодный, как у детей перед витриной.
— Пожалуйста, король Данила, — просит Димирель.
— Дамы и господа, прошу в зрительный зал, — киваю я на входные двери. — Бой скоро начнется, ведь мой соперник уже прибыл.
Из последней кареты действительно вышел Ангел в черной мантии, закрывающего его полностью с пяток до горла. Магия Тьмы в этот раз от него исходит четкой струей.
Видно, Ангел подготовился на славу. Ну а мне надо забрать меч. И в этом мне поможет малыш «багровый зверь». Да же, Ломоть?
— Тяв!
* * *
Рим, Римская Империя
Цезарь довольно подписал приказ, и тут же собравшиеся сенаторы зааплодировали своему императору.
— Это самый патриотический закон! Славься, Цезарь! — поддакнул любимый советник Цезаря.
На иностранных винодельнях, включая те, что перешли под контроль Вещего-Филинова, вводился новый налог — восемьдесят процентов прибыли теперь уходили в казну. Ни один вменяемый бизнесмен не назвал бы это налогом. Это был откровенный грабёж, санкционированный с гербом Рима. Но Цезаря это не волновало. Он знал, кого бьёт.
— Так тебе и надо, Филинов, — пробормотал он с удовлетворением подкидывая в руке ручку. — Заграбастал престижный Ланг под Римом да еще не захотел делиться своими пышногрудыми альвами? Мне бы хватило всего десятка твоих иномирских баб, но ты уперся. Попробуй теперь с такими налогами заработать хоть один денарий!
Он откинулся в кресле, скрестил руки на груди и позволил себе короткую, хищную усмешку. Этот мальчишка объявил себя королём и, похоже, возомнил себя кем-то особенным. Цезарь никак не мог понять, почему Российский Царь терпит такое своеволие от собственного вассала — да ещё и позволяет ему держать самых красивых женщин и могущественных воинов-магов не в своем Царстве, а на Той стороне, в каком-то Шпиле Теней. Но сам Цезарь не страдал подобной наивностью.
Цезарь долго давал молодому телепату шанс и посылал переговорщиков, намекал, предлагал вежливо. Но Филинов упорно твердил, что у него, мол, свободное королевство, где подданные сами решают свои брачные дела, и он, дескать, не собирается никого загонять в гаремы союзников, даже очень уважаемых.
Такое дерзкое заявление мальчишка ещё мог бы себе позволить… если бы не одно «но»: он владел лучшим виноградником на всей римской земле. А это уже была личная территория Цезаря. Отобрать предприятие напрямую тот пока не решился — нарушать торговые соглашения с Россией было бы глупо. А вот обложить его налогами до посинения — пожалуйста.
Цезарь резко поднялся. Надо было размяться. Он всегда считал, что тренировка очищает разум, особенно после напряжённой работы. Это вошло в привычку ещё с юных лет. Иногда он любил разминаться не только с гетерами на перине.
Он направился в личную оружейную — просторную залу в западной части резиденции. Вдоль стен стояли стойки с тренировочными мечами, глефами, тяжёлыми щитами. В центре на постаменте лежал футляр — длинный,