— Какого хрена ты мне указываешь, что делать⁈ Ты — жалкий бескрылый, а я — новый лорд Небесного Дома!
Ох, достал.
Я молча смотрю на него, пока он, надменно оскалившись и не отводя от меня взгляда, берёт со стола новую пустую чашку. Медленно наливает из чайничка, почти демонстративно, двумя пальцами приподнимает крышку сахарницы, аккуратно щипцами достаёт кусочек сахара, словно хочет показать, что полностью контролирует ситуацию.
— Отброс, — едва слышно шипит он, всё же не сумев удержаться.
В следующее мгновение из глубины его кружки, с резким, почти хлёстким плеском, вырывается когтистая лапа, сотканная целиком из Тьмы. Она мгновенно обхватывает его за шею, и Гибибибель срывается на визг, полный паники. Ситуацию усугубляет то, что он роняет чашку себе на колени, обливая штаны кипятком. Но лапа не исчезает — напротив, она удлиняется, прорастая из тени уже упавшей на пол чашки, обвивая его горло ещё плотнее.
Я уже снова накинул теневой доспех, и, даже не поднимаясь с кресла, холодно бросаю дернувшимся в нашу сторону Мастерам:
— Ещё один шаг — и голову вашего лорда разрубят на куски.
Мастера замирают на месте, явно разрываясь между долгом и инстинктом самосохранения.
— Филинов… — хрипит Гибибибель, тщетно пытаясь вывернуться.
— Вот таких теневых зверей Лорд Тень отправил для убийства членов Совета Домов, — спокойно, почти буднично говорю я, будто речь идёт о прогнозе погоды. — А твой отец помогал ему. Всех этих зверушек я приручил, и это уже ни для кого не секрет. Так что подумай ещё раз: хочешь ли ты ссориться с хозяином своры, способной уничтожить весь Совет?
Гибибибель бледнеет буквально на глазах, понимая, во что именно вляпался. Его руки непроизвольно дрожат, пальцы судорожно сжимаются на подлокотниках кресла.
— Ах ты… гадство… — выдавливает он, и в его голосе уже нет ни тени прежнего высокомерия.
— В общем, ты навсегда отказываешься от любых контактов с Лордом Тенью, — говорю я, поднимаясь. — Мне не нужны твои слова. Я сам узнаю, сделал ты это или нет. Волчонок подержит тебя за глотку, пока я не уеду. Не то чтобы я не смог бы уйти сам, но убивать при этом кучу твоих гвардейцев займёт время, а я человек занятой. До свидания.
Я разворачиваюсь и выхожу из чайного домика. Никто не пытается меня остановить. Иногда полезно буквально хватать судьбу за горло.
* * *
— Конунг, а почему было просто не убить их всех? — задает в дороге вопрос Булграмм простой как его топор.
— Да всё же понятно, — вздыхаю, но воевода лишь скребет рога, показывая, что нет, не понятно. — Ну вот кого «всех», Великогорыч? Весь Небесный Дом? Так это же целая война получится. А оно нам надо? А если только Гибибибеля — то его родственники не лучше. И вообще Совет вряд ли мне простит войну с древнейшим Домом основателей, пускай их лорд и оказался изменником.
— Твои слова трудны для понимания, — заявляет воевода.
— Я припугнул Гибибибеля, чтобы он поджал хвост и слушался меня.
— О, теперь понял, — кивает Булграмм. — Таких трусливых зайцев еще сыскать надо. А этот притом целый лорд.
Оказывается, воевода не совсем пропащий. Если подыскать к нему подход, то очень даже понимает.
Добираемся домой, вернее, в резиденцию Организации, где сейчас находится важная часть моего рода под присмотром Лакомки. У ворот меня встречает пара высокоранговых сканеров, что проверяют нашу ауру согласно уставу.
В холле Лакомка встречает меня так, словно мы расстались больше недели назад. Блондинистые пряди аккуратно уложены, взгляд спокойный, но за ним — привычная внимательность, с которой она оценивает моё состояние.
— Как дела? — спрашиваю, когда жена обнимает меня, прижавшись крепко.
— Всё безупречно, — отвечает она без паузы. — Знаешь что я подумала со всей этой шумихой с атаками на Совет? Странно только, что Лорд Тень до сих пор не попытался на нас напасть.
— Не странно, — усмехаюсь. — Это резиденция Организации, членом которой является. Он не посмеет устроить здесь хоть какую-то заварушку. Впрочем, честно говоря, уже хочется переехать в своё жильё. Но ремонт купленной мной усадьбой всё ещё не закончен…
— Да, я понимаю, — кивает альва. — А когда мы вернемся в Молодильный Сад
Я глажу её по волосам:
— Скоро, думаю, ты приступишь к своей работе. Мне тоже уже пора заниматься делами. В Рю но Сиро не терпится построить своё королевство, на Боевом материке нужно объединить побольше народов зверолюдей, чтобы без риска запустить международный транспортный портал. На Острове Некромантии тайн столько, что и за год не разгребёшь. А Багровые Земли отпускать нельзя вообще — там лорды-монополисты уже недобро поглядывают на нашу хлебобулочную фабрику.
— А как же старое поместье Филиновых? — уточняет Лакомка, и попадает прямо в точку. Она это умеет.
— Да с него всё началось, им же всё и должно закончиться, — отвечаю. — Когда я войду в старое поместье Филиновых, уверен, там будет не просто встреча с пылью на мебели. Но и здесь, в наших краях, Астральный прорыв требует внимания. Моя чуйка буквально кричит, что Демонский бог Гора как-то связан с Филиновыми.
В этот момент из-за угла появляется Змейка, держа на одной руке поднос. На подносе — кофе, пар поднимается тонкой струйкой. Сегодня она в своей «миловидной» форме: прямо девушка из обложки, только голубокожая. Пухлые губы растянуты в почти ангельской улыбке, да ещё и платье надела, а не первый попавшийся мешок из-под картошки.
— Кофе, мазака.
— Сенькью, — булькаю я, делая первый глоток.
Но слишком уж коварная у неё моська. Ломтик, выполняя моё поручение, незаметно следит за ней, и стоит ей скрыться за поворотом коридора, как змееволосая, не теряя ни секунды, когтями рвет с себя платье, а освобожденный хвост начинает нетерпеливо шлёпать по стене.
Блин! Ещё долго придётся её воспитывать. Может, четвёртая формация вернёт её в прежний, хищный облик Горгоны? И нафиг тогда эти платья, и Слава Богу! А то я уж и не знаю, как с этим бороться.
Наобщавшись с Лакомкой и проведав сыновей, я устраиваюсь в плетёном кресле в саду, позволяя себе несколько