— Надо же, — хмыкнул я.
— Если корону предложат ему, он откажется, — сказал разведчик. — К тому же, он женат на иностранке, а это, сами понимаете, неприемлемо, и если его поставят перед выбором, он выберет семью и карьеру, а не власть. И все это знают.
К принцу Михаилу я заочно проникся некоторой симпатией.
— Так, а дальше? — спросил я.
— Дальше идёт целая когорта братьев, сестёр, племянников и племянниц Его Величества с примерно равными шансами занять трон, — сказал Игнатов.
— Принцесса Елизавета? — спросил я.
— В том числе, — кивнул подполковник.
Мне захотелось сесть, но единственный стул занимал Игнатов, так что я уселся прямо на заправленную кровать.
— Она в курсе? — спросил я.
— Вряд ли, — сказал он.
Я, нисколько не стесняясь разведчика, испустил тяжёлый вздох, уткнувшись лицом в ладони. Куда ни кинь… Везде жопа.
Ладно, мы будем делать всё, что можем в этой ситуации. Продолжать начатое, иного выбора у нас нет. Если подчинимся совету, приказу адмирала, то нас уничтожат, это я чувствовал спинным мозгом. Если поднимем мятеж… То у нас будут хоть какие-то шансы. Я ощущал себя так, словно земля горит у меня под ногами, что я должен бежать и не останавливаться, чтобы оставаться на месте.
— Так, и что мы будем делать с этой информацией? — спросил я, стряхнув наваждение.
Мою секундную слабость подполковник Игнатов благородно проигнорировал.
— Вам решать, господин командор, — сказал он.
А кому же ещё. Как обычно, все важные решения принимает командир. Демократия… Это не про нас. Это в Альянсе все устроили бы голосование, причём победило бы не молчаливое большинство, а те, кто громче всех выражает своё мнение.
— Про императора лучше помалкивать, — решил я. — Все и так догадываются… Про наследников лучше тоже молчать, официально мы ничью сторону не занимаем, мы служим Его Императорскому Величеству и никому другому.
— А неофициально? — грустно улыбнулся Игнатов.
— У нас есть на борту особа королевской крови, которую мы обещали в целости и сохранности доставить домой, — сказал я. — Обещали не абы кому, а лично императору Виктору, пусть даже тогда он и не был императором. Поклялись.
Игнатов кивнул.
— А то, что в данный момент её дом захвачен врагами… Придётся нам, значит, его освободить, — сказал я. — И если для того, чтобы выполнить клятву, нам придётся посадить её на престол, значит, мы это сделаем.
Глава 9
Новый Форос раскинулся перед нами огромной системой из двенадцати планет, кружащихся вокруг оранжевой солнцеподобной звезды. Пара газовых гигантов, несколько непригодных для колонизации планет, и непосредственно сам Новый Форос, одна из жемчужин в короне Империи. Аграрный мир, где любой гражданин мог приобрести участок земли и поселиться в одном из городов или малых посёлков.
Два естественных спутника, несметное число искусственных, среди которых отдельно стояла орбитальная станция, служившая одновременно транспортным хабом и последним рубежом обороны.
И здесь же базировалась целая эскадра нашего космического флота, тяжёлый крейсер «Эгида» и пара корветов у него на подхвате. Не слишком грозная сила против какой-нибудь эскадры вторжения, но вполне достаточная, чтобы установить мир и порядок здесь и во всех окрестных системах. Всё-таки это внутреннее пространство Империи, далёкое от любых границ, и, кроме разного рода пиратов, тут никаких угроз быть не могло, а для пиратов эти силы даже избыточны. Однако Новый Форос заслуживал того, чтобы быть хорошо защищённым. Ещё и на поверхности базировались армейские части, и на орбитальной станции имелись артиллерийские батареи. Империя высоко ценила этот мир.
Мы вынырнули из гиперпространства, ничуть не скрывая собственного появления, режим тишины уже не имел смысла. Наоборот, если мы хотим чего-то здесь добиться, то должны действовать открыто, с высоко поднятой головой, чтобы местные пошли за нами добровольно. А не красться через темноту космоса с пушками наготове.
Здесь, в Новом Форосе, я рассчитывал только на силу дипломатии, на то, что нам удастся поднять здешние гарнизоны против регентского совета, незаконно удерживающего власть. А помочь в этом должны были три вещи. Моя репутация среди военных и флотских, принцесса Елизавета на борту «Гремящего» и обширные связи адмирала Ушакова.
Да и регентский совет своими действиями сам толкал провинциальных графов в оппозицию. Император-то знал, что он лишь первый среди равных, что он не хозяин и не диктатор, что он выступает скорее арбитром с правом единоличного решения во внутренней и внешней политике, и не усердствовал с вмешательством в дела провинций. Регентский совет же, наоборот, начал жадно высасывать все ресурсы в метрополию, причём даже не для блага Империи, а для того, чтобы набить собственные карманы.
Графы и губернаторы же пока терпели, хотя скорее выжидали. Пока кто-нибудь не поднимется первым против обнаглевших регентов, правивших от имени Его Императорского Величества Виктора. Самого императора народу так и не показывали. В одном из новостных выпусков продемонстрировали стерильную больничную палату, в которой якобы находился император, и даже мельком показали забинтованного, словно древняя мумия, человека на больничной койке, подключенного к аппаратам искусственного жизнеобеспечения. Но лица этого человека никто не видел, так что это мог быть кто угодно.
Зато указы и распоряжения выходили со сверхсветовой скоростью. Резались бюджеты, выделялись новые, перераспределялись средства, сворачивались старые проекты, повышались налоги, цены, пошлины и так далее. Из объективно полезного среди всего этого вороха документов прошло только повышение денежного довольствия для армии и флота, но я прекрасно понимал, что это всего лишь подачка, чтобы они не вздумали бунтовать. Фактически взятка.
Я следил за всем этим через новостные паблики, в те редкие минуты, когда на эсминце появлялась связь, да и подполковник Игнатов начал ежедневно предоставлять мне аналитическую записку, кратко рассказывающую о происходящем в Империи.
По прибытию в Новый Форос мы остановились на краю системы, и я снова вызвал адмирала Ушакова. Нужно было его мнение по поводу здешней эскадры.
Ушаков по-прежнему оставался на поверхности Новой Москвы, и я всякий раз опасался, что к нему придут, но покидать столицу наотрез отказывался, мотивируя это тем, что в скитаниях он принесёт гораздо меньше пользы, а его бегство может быть неправильно понято общественностью.
Однако и в этот раз он ответил почти сразу же, словно бы ждал вызова. Старик на пенсии откровенно скучал.
— Командор! — поприветствовал он меня. —