– Поэтому она, конечно, сделает все, чтобы мы не смогли спасти Персеваль.
– Как мы узнаем, где Персеваль?
– Она у Праха, – ответила Риан. – Где его искать, знает герой Ынг.
Она не сказала: «Это можно сделать без Самаэля». Потому что Бенедику это было известно не хуже, чем ей, и, кроме того, она не хотела говорить об этом вслух, как будто произнесенные слова могли воплотиться в реальности. Поэтому Риан просто стиснула его пальцы.
– Сначала нужно добыть Тристена. А еще мне нужны вещи, с которыми я сюда пришла.
– Точно, – сказал Бенедик. – Идем за Тристеном.
Именно герою Ынгу в конце концов удалось найти Тристена, взломав компьютеры врачей, а Риан тем временем злобно думала о Самаэле и его отравленных дарах. Еще меньше теплых чувств вызывал у нее Мэллори. Как это удобно, думала она, когда у тебя есть возможность надеть на себя маску некроманта, плута, предателя. Как это, должно быть, приятно – освободиться от уз вежливости и добропорядочности.
Возможно, ей, Риан, следует стать волшебницей. Или ангелом. Тогда она тоже сможет вести себя как последняя сволочь, а если это кому-то не понравится, она просто пожмет плечами и предъявит свое профсоюзное удостоверение.
Не перекрывая полностью этот поток цинизма, герой Ынг осторожно подтолкнул ее. Риан покачала головой и взяла себя в руки, слегка устыдившись собственных мыслей. Если ей плохо, то каково сейчас ему, запертому в чужом теле, воскрешенному для того, чтобы разобраться с кризисом? А ведь герой Ынг почти радовался тому, что умирает и поэтому не увидит его? У него, как и у нее, не было выбора, ведь это Мэллори и Самаэль заставили их проникнуть друг в друга.
Риан не могла обвинить Ынга в трусости и не могла подвести его, струсив. Также она не могла подвести Тристена, Персеваль и даже Бенедика.
Она позволила Ынгу показать ей карту и вздохнула.
– Я не знаю, что мы будем делать, – сказала она. – Мы нашли Тристена… – она попыталась не заметить встревоженный взгляд, который Бенедик бросил на нее при слове «мы», – но он в частной палате. В резервуаре.
– Вот уж не думал, что его, взрослого человека, придется так часто спасать, – сказал Бенедик. – Пожалуй, мне придется поговорить с Кейтлин.
Риан потерла горло.
– Может, это лучше сделаю я?
– Самая неприятная часть жизни взрослого – то, что приходится нести ответственность за свои собственные ошибки. – Бенедик похлопал ее по плечу. – Но если она откажется меня выслушать, тогда на поле выйдешь ты.
Риан прикусила губу; она не знала, то ли радоваться, что она осталась в стороне, то ли злиться на то, что к ней относятся свысока. Возможно, оба этих чувства могут существовать в человеке одновременно.
Быть может, человек способен испытывать целую кучу разных чувств, и все они будут взаимоисключающими.
– Веди нас, отец, – сказала Риан.
Служитель отвел их к Кейтлин. У людей должна быть возможность найти Главного инженера. И Кейтлин, к удивлению Риан, немедленно их приняла. Она сидела в кабинете, в котором не было практически ничего, кроме стульев, интерфейсов, экранов и клавиатур и голографических панелей, торчавших из каждой стены и поверхности. Дверь кабинета скользила вбок, а не раскрывалась словно диафрагма, и она была открыта.
Когда они вошли, Кейтлин Конн подняла взгляд и сжала губы. И она смотрела не на Бенедика, а на Риан.
Ее рука слегка сдвинулась; вытянув мизинец и безымянный палец, Кейтлин погасила свои экраны, но Риан успела заметить на них планы «Лестницы Иакова». И благодаря Ынгу Риан знала, что они в значительной мере являются гипотетическими.
В данный момент мы даже не знаем, как выглядит мир.
– Главный инженер, – сказал Бенедик. – Мне нужно поговорить с тобой о нашем брате и о нашей дочери.
К ее чести, Кейтлин лишь кивнула и жестом пригласила их войти. Как только они оказались в комнате, дверь закрылась, и внезапно наступившая тишина встревожила Риан. Она поняла, что прижалась спиной к двери, но та не открылась под давлением. Должно быть, Кейтлин ее заблокировала.
Бенедик – быстро, в общих чертах – изложил их подозрения насчет Арианрод и Ариан; Кейтлин слушала его, сложив пальцы «домиком». Риан была вынуждена признать, что поведение Кейтлин поразило ее. Кейтлин слушала внимательно, напряженно, не отводя взгляда от Бенедика.
Риан вдруг поняла, что зачарованно разглядывает веснушки на руках и на лице Кейтлин. И все-таки лицо Кейтлин не оставалось бесстрастным – даже когда Бенедик объяснил, что, по их мнению, Арианрод и Ариан вступили в сговор, чтобы искалечить и похитить Персеваль.
Но когда Бенедик добрался до Тристена, она сразу же остановила его, подняв палец, и Риан предположила, что симбионт Кейтлин что-то заметил. Он, разумеется, мог доставить ей всю необходимую информацию, а экраны были нужны просто для организации и разбиения на категории. Это как писать список на листе бумаги.
– Его уже должны были отпустить, – сказала Кейтлин. – Я разберусь. Продолжай. Вы вернете его, и что потом?
– Пойдем за Персеваль, – сказала Риан.
– Вместе с Самаэлем.
– Иного пути я не вижу. – Бенедик положил руку на плечо Риан, и она позволила ему снова подхватить нить разговора. – Мы должны выбрать ангела, которого мы поддержим, если Риан…
– Герой Ынг, – поправила его Риан и залилась голубым румянцем, поняв, что она только сделала.
– Герой Ынг, – эхом отозвалась Кейтлин, – прав: чтобы сохранить мир в целости и сохранности, нам понадобится объединенный ИИ.
– Он уверен в этом. И знает, где Персеваль. Или почти уверен в этом, – сказала Риан, и эти фразы принадлежали не ей.
Кейтлин, похоже, это понимала. Она горько улыбнулась, вскочила с кресла, всем своим видом излучая энергию, и обошла вокруг стола. Она была ненамного выше Риан, но ее руки и шея выглядели мускулистыми. На поясе у нее висел антимеч с черной рукоятью.
– Мне следует остаться здесь, – сказала она. – И руководить приготовлениями.
– И следить за Арианрод.
Кейтлин прикусила губу.
– Ее я могу задержать. И допросить. Если вы двое ручаетесь за свои слова.
– Что это значит?
– Если ее невиновность будет доказана, на вас могут подать в суд за ложные обвинения. – Риан показалось, что Кейтлин невольно положила руку на рукоять меча. Ее палец погладил навершие. Кейтлин обернулась и бросила взгляд на погасшие экраны. – Жаль, что с нами больше нет Сусабо. С этим ангелом были шутки плохи. Я бы поддержала его, а не Самаэля.
– Его убил Самаэль?
– Его убил камень. Или, по крайней мере, ослабил.