Ее руки начали дрожать. Лин вздохнула: она попала в очень затруднительное положение. Возможно… ей все-таки нужна помощь Чэн Ю.
6
Это лишь фантазия?
– Так ты считаешь, что, возможно, Медвежонок все придумала? И ее любовь с Фэн Юэ – это лишь фантазия? – подытожил Чэн Ю слова ассистентки.
– Как еще можно быть настолько холодным к такой милой девочке, как Медвежонок?! – резко ответила Лин. – Думаю, мне придется признать, что я проиграла пари…
Она немного расстроилась. Такое настроение было для Лин редкостью.
– Подожди, Лин, тебе не кажется, что ты сейчас себя ведешь довольно странно? Почему ты так защищаешь Медвежонка? – подозрительно спросил Чэн Ю.
Сердце Лин дрогнуло, но она заставила себя говорить спокойно:
– Простите, я все поняла, наставник.
«Моя любимая сказка называется „Снежная королева“».
От ответа Фэн Юэ на сердце психотерапевта стало неспокойно: он не хотел браться за кейс Медвежонка, но это не означало, что им обоим не нужна его помощь, особенно Фэн Юэ.
Нужно было предпринять рискованный ход. Такого он еще не пробовал, но, чтобы подтвердить его идею, требовалось пойти на крайние меры.
– Лин, что, по-твоему, важнее – будущее или прогресс человечества?
– Будущее, – ответила девушка без колебаний. – А вы как думаете, наставник?
– Прогресс. Прогресс, которого достигает человек, пробиваясь сквозь толщу жизненного тумана и становясь в итоге более совершенной личностью, чем раньше, – это именно то домашнее задание, которое мы должны выполнять на протяжении всей жизни, так что я бы поставил на это.
Чэн Ю снова улыбнулся своей загадочной улыбкой: должно быть, он задумал неожиданный метод лечения.
Метод, который бросает вызов судьбе.
7
Семья Медвежонка
В глазах толпы припозднившаяся Медвежонок выглядела как свидетель, опоздавший на допрос.
За спиной девушки стояли ее отец и мать с серьезным выражением лиц.
Завуч, прочистив горло, заговорил:
– Мы не верим, что лучший ученик нашей школы Фэн Юэ способен на такое: состоять в романтических отношениях и вести себя подобным образом. Но раз уж нам сообщили об этом, то мы должны во всем разобраться.
Чэн Ю сидел на диване и хранил молчание.
Как школьного психотерапевта, его также пригласили на встречу с родителями. Чэн Ю догадался, что, возможно, в школе опасались, что родители или ученики могут проявить эмоциональную неустойчивость и выбить окно в кабинете.
Но их беспокойство было излишним. Что сам Фэн Юэ, что его мама или родители Медвежонка – все они выглядели… очень спокойными, интеллигентными и воспитанными.
– Уважаемые учителя! Наша Медвежонок очень стеснительная девушка, она бы ни за что не стала заводить романы в столь юном возрасте, – сказал отец Медвежонка, сдвинув очки на переносицу.
– Значит, это безответная любовь. Но и безответная любовь также влияет на учебную жизнь Фэн Юэ, – заметил завуч.
– Наша Медвежонок очень воспитана. Она краснеет, едва завидев мальчиков.
– Если это не безответная любовь, то, значит, она слишком рано вступила в романтические отношения, – безапелляционно прервал завуч родителей девушки.
Мать Фэн Юэ все это время молчала, глядя то на своего сына, то на семью Медвежонка. Завуч настолько очевидно пытался обелить лучшего ученика школы, что мать Фэн Юэ забеспокоилась.
– Юэ, у вас есть отношения с этой девушкой или нет? Скажи нам, наконец, – мягко похлопала она сына по плечу, в этом жесте не было ни намека на упрек.
Но юноша и теперь не произнес ни слова, его взгляд был очень спокойным. Чэн Ю внимательно наблюдал за ним.
Ученик недоуменно посмотрел на всех собравшихся.
– Фэн Юэ, ты ответишь нам хоть что-нибудь? – спросила его мать.
Судя по ее выражению лица, она не стала бы ругать сына и даже обрадовалась бы, узнав, что Фэн Юэ влюблен и завел отношения. Что за странная мать?
Юноша молчал, словно, сосредоточившись изо всех сил, доказывал математическую теорему. Медвежонок смотрела на него, и свет в ее глазах немного потускнел.
Завуч расценил молчание Фэн Юэ как отрицание, испустил долгий вздох и сказал:
– Так я и знал. Это безответная любовь. Медвежонок, из-за тебя серьезно пострадало будущее Фэн Юэ…
Чэн Ю вцепился пальцами в подлокотник дивана, он чувствовал, как в воздухе нарастает напряжение… Такие разные люди, и вихри, создаваемые их точками зрения, их позициями, сталкивались в воздухе.
– А как насчет этой фотографии?
Мать Медвежонка осторожно протянула фотографию, на которой Фэн Юэ прижимал к себе девушку. На его лице, словно у ледяной скульптуры, застыла улыбка, а на лице Медвежонка читалась застенчивость и глубокая радость.
– Фотография не может врать, верно? Ее оставила в комнате Медвежонок и мне ничего не сказала. Но я считаю, что очень несправедливо сваливать всю вину на мою девочку, – сказала женщина, глядя на собственную дочь без осуждения. – Я не хочу, чтобы этот случай повлиял на будущее моей дочери и ее отношение к мальчикам. Фэн Юэ, ты должен, как настоящий мужчина, сказать что-нибудь.
– Что? – От этих слов завуч в ошеломлении открыл рот. Он никогда раньше не встречал таких родителей.
Мама Фэн Юэ тоже перевела взгляд на своего ребенка, и в этом взгляде, как ни странно, была скорее мольба, чем упрек.
Но ученик все еще не проронил ни слова. Он прижал правую руку к груди, словно проверяя, бьется ли его сердце.
Все взгляды, словно софиты на сцене, устремились на Фэн Юэ, а он, словно актер, давно не игравший в театре, на долгое время замер в одной позе. Он был похож на осколок льда, распространяющий бесконечный холод, и из комнаты как будто исчезло все тепло.
– Не давите… не давите на него… Пусть решает Фэн Юэ. Все, что он сделает и скажет, – это целиком его выбор… Все, что случилось, от начала и до конца – все это мои безответные чувства, я просто выдавала желаемое за действительное, и Фэн Юэ здесь ни при чем, – наконец заговорила Медвежонок, но сдержалась и не заплакала, хотя в ее глазах стояли слезы. – Когда я впервые встретила Фэн Юэ, он показался мне идеальным, и он был таким одиноким! Я всегда хотела быть ближе к нему. Хоть немного – и я уже была бы на седьмом небе от счастья. Но как бы я ни старалась, Фэн Юэ был Фэн Юэ. Но и таким Фэн Юэ мне нравился. Я