– Принцесса изменила свою судьбу. Оказалось, что перемены возможны только тогда, когда она поймет, кто она такая, и будет готова работать над собой ради этих перемен. Она победила наглую камеристку и вновь стала принцессой, заняла законное место на троне и взглянула на женщину, которая принесла ей столько бед и несчастий… Могла ли камеристка обладать таким могуществом? Необязательно. Неужели принцесса неправильно понимала, что такое добро и красота? Это не просто покорность и неумение отказывать, противясь чужой воле, забывать о себе и своих желаниях. Нет, истинное добро и красота – это ясно осознавать собственные потребности, уметь показать миру, что ты личность, и знать, что заслуживаешь лучшего отношения.
– Принцесса простила камеристку и осознала, что та может быть учителем, посланным небесами. Там, свыше, хотели, чтобы она по-настоящему выросла и научилась бороться и защищать себя и тех, кого любит. Поэтому принцесса не стала казнить камеристку, но всегда помнила урок: нужно бороться за то, что для тебя ценно, будь то прядь серебристых волос или огромное королевство.
7
Искусство непредсказуемо
Цзи Чэн закончил свой монолог, перед ним лежала целая серия рисунков. Их можно было изучать последовательно или в обратном порядке, и каждая интерпретация могла привести к другому, непредсказуемому финалу.
Аромат красок наполнял кабинет, Чэн Ю сделал еще один глоток зеленого чая, горло немного отпустило. Кажется, простуда должна была скоро пройти.
Чэн Ю отставил чашку с чаем, спокойно посмотрел на Цзи Чэна, и в этом взгляде переплелись одобрение и подбадривание, он как бы спрашивал: «Ты ведь знаешь, что тебе делать дальше?»
Цзи Чэн отложил рисунки, на душе у него было удивительно спокойно.
Подросток провел в кабинете для консультаций уже намного больше времени, чем отведенные сорок пять минут. Пока он рисовал, испытывал бурные, очень смешанные чувства, следил за сменой сюжетов на картинах, а теперь гнев, жажда мести и обида улеглись, как море после ужасного шторма, и на сердце стало очень спокойно, словно наступил штиль.
Все это было совершенно удивительно, ведь учитель Чэн Ю не сказал ничего особенного, он просто слушал и смотрел, как Цзи Чэн рисует.
– Учитель, спасибо, теперь я знаю, что мне делать. Если сдерживать эмоции, рано или поздно они прорвутся наружу в самом омерзительном виде, лучше с самого начала обозначить собственные границы. – Цзи Чэн улыбнулся, его бледное лицо наконец-то наполнилось жизненной энергией, и он перестал быть похожим на двухмерного персонажа.
Аромат чая, знакомый, родной запах красок витали в воздухе, изгоняя удушливый смог за окном, и между ними вдруг возникло молчаливое согласие, как будто психотерапевт и пациент давно знали друг друга.
Посреди этой сказки Чэн Ю отыскал гусятницу и поддержал, воодушевил ее, помог ей найти выход из мучительного замкнутого круга.
– Учитель, вы просто удивительный человек… Спасибо, что выслушали меня.
К Цзи Чэну снова вернулся его образ хорошего мальчика, и Чэн Ю знал, что именно этот образ подросток больше всего хотел бы сохранить. Психотерапевт не собирался его менять, все изменения должны происходить изнутри, это должно быть внутреннее стремление самого человека.
«Будь собой. Говори „нет“ людям и тем вещам, которые тебе не нравятся. Может быть, поначалу тебе будет трудно привыкнуть к этому, но так твоя жизнь и правда станет приятней и счастливей».
Чэн Ю вывел эти слова на последней картине, где принцесса обрела свой трон и с уверенной и спокойной улыбкой на лице смотрела на свое королевство.
Все верно. Психотерапевт собирался подарить эту картину Цзи Чэну, который ее и нарисовал.
Эпилог
– Наставник, как ваша простуда, вам лучше? – Лин с беспокойством толкнула дверь и увидела, что Чэн Ю собирает разбросанные по столу листы с рисунками. – Вам нужно поберечь горло и меньше разговаривать! Зачем же вы перенапрягаетесь?
Лин увидела картины и широко распахнула глаза.
– Наставник, у этого пациента была проблема с определением и выстраиванием психологических границ?
Чэн Ю удивленно посмотрел на ассистентку – стоило ей только взглянуть на листы бумаги, как она сразу же уловила суть всей терапии. Эта девушка быстро училась и обладала незаурядным умом, должно быть, она далеко пойдет и определенно станет блестящим психотерапевтом.
Наставник наблюдал за тем, как Лин сосредоточенно наводит порядок в кабинете, и вдруг почувствовал, как сердце кольнуло. Что будет с ними через два года? Где будет Лин и где будет он сам?
Горло обожгло жгучей болью, Чэн Ю не сдержался и снова закашлялся, и девушка сразу же принесла ему воды.
– Наставник, сколько раз я вам говорила, но вы меня не слушаете! – В глазах Лин сверкнула рассерженность, но за этой рассерженностью скрывалось искреннее беспокойство.
Чэн Ю взял чашку в руки, вода оказалась теплой, именно такой температуры, какой надо. Юноша посмотрел в окно и подумал, что принцесса-гусятница наконец стала самой собой и на душе у нее царит спокойствие.
Изменения никогда не происходят в одночасье, они случаются понемногу, постепенно, подобно воде, точащей камень.
– За тебя, Цзи Чэн. – Психотерапевт отсалютовал чашкой с теплой водой и улыбнулся далеким горам.
Юность Сюань-цзуна
Пролог
В сумраке музея крепко спали культурные реликвии: найденные глубоко под землей позолоченные фляги в виде гарцующих лошадей и сосуды для вина в форме рогов носорога едва заметно поблескивали под тускло-желтым светом экспозиционных стендов.
Музей – это переплетающиеся потоки времени, и все люди, приходящие сюда, уносятся течением, пересекают реки, а рядом безостановочно проносятся обрывки прошлых лет, подобно цветам лотоса, цветущим по берегам реки.
Не было ни ветерка, как в спокойный день у реки. Близились сумерки, и дневные посетители музея окончательно разошлись. Тут же из темных углов послышались легкие шаги и тихие перешептывания.
– Удача отвернулась от него, и судьба обошлась с ним немилосердно. В сравнении с этим даже то, что случилось с империей, звучит не так страшно. Теперь уже и не скажешь, где настоящая трагедия, – раздался мелодичный голос подростка, и на свет вышел юноша.
Такого подростка вы точно встретите в элитной средней школе: он самоуверенный, считает себя лучше всех, подкован в олимпиадах, староста класса и часто неплохо играет на фортепиано. Ему суждено в будущем занять свое место среди сливок общества, он довольно харизматичен, и на его лице – характерное выражение, как будто весь мир – это шахматная доска в его руках и стоит только начать игру, как все сразу же перейдет