Я смотрел на него и понемногу ощущал, что наши души удивительным образом связаны.
– Мне кажется, что мы с тобой очень похожи: в моем мире постоянно приходится выдерживать конкуренцию, никогда нельзя расслабляться, иначе тебе нанесут смертельный удар – так говорила мне моя мама.
– Да, расслабляться нельзя, нельзя относиться к жизни легкомысленно, – сказал юноша.
– Да, так и есть. Ты знаешь, иногда потерять один балл – это все равно что проиграть целое сражение, и ты должен бороться, стремиться в авангард, побеждать соперника за соперником, чтобы прорваться сквозь этот пылающий огонь. Ты знаешь, какова вероятность, что я поступлю в тот университет, в котором хочу учиться? Один к ста восьмидесяти семи тысячам девятистам двадцати, и с древних времен продолжается эта битва, – сказал я.
– Я дорого заплатил за свои уроки. Я снова и снова извлекал уроки из той борьбы, которая пламенем горела вокруг меня. Чтобы жить, я должен был от чего-то отказаться, должен был научиться скрывать свои слабости и решительно действовать. В возрасте двадцати пяти лет я объединил усилия со своей тетей, принцессой Тайпин [34]. Вместе мы совершили государственный переворот и уничтожили династию Вэй. Я с почтением пригласил вана [35] Ли Чунмао взойти на престол. Вскоре я снова сделал своего родного отца Жуй-цзуна императором, а сам стал наследным принцем. После этого, когда мне исполнилось двадцать семь, я стал императором. В борьбе я победил свою тетю, принцессу Тайпин, и высочайше позволил ей скоропостижно умереть [36] у себя дома. – Юноша вздохнул и продолжил: – С тех пор как я родился, мне было суждено нести свет древней души [37]. Я живу для моей страны. Я хочу прожить всю жизнь в славе, как мой предок Тай-цзун.
– В конце концов ты сделаешь это, ты пройдешь путь, который прошли твои славные предки, ты будешь сражаться в битвах и станешь победителем.
– Еще до того, как мне исполнилось двадцать пять лет, я сосредоточил все свои силы на одной цели – успехе. Только успех – я не видел ничего другого. Я самый доблестный наследник престола, – сказал юноша.
Течение стало быстрее вслед за словами подростка и продолжало мчаться вперед.
– Он сказал, что добился успеха и хочет стать императором, как Ли Шиминь, – пробормотал я.
И тут я снова услышал голос с далеких небес:
– Представь, представь облик другого человека. Каким был тот человек, которым он мечтал стать?
2
Чэн Ю
Чэн Ю увидел крупные капли пота на лбу Сяо Но. Лицо подростка было встревоженным, и он продолжал что-то бормотать. Чэн Ю нежно погладил его по лбу и неторопливо произнес:
– Теперь давай попробуем вызвать Ли Шиминя. Ты видел его портрет и знаешь его историю, не так ли? Он скоро появится.
На экране вспыхнула грандиозная сцена жертвоприношения времен династии Тан, заиграла древняя музыка, похожая на длинную поэму, растянувшуюся на тысячи лет.
«Великая Тан, ее выдающаяся культура стала гордостью китайского народа, и культурные реликвии, обнаруженные здесь, полностью отражают тот период времени, те дни расцвета…»
В документальном фильме промелькнул отрывок из песни «Великая Тан», который как нельзя кстати подходил к сегодняшней терапии.
3
Сяо Но
Каким был тот человек, которым он мечтал стать?
Я стоял у реки, вслушиваясь в голос, доносившийся с далекого неба, и там, под потолком, медленно возникали удивительные образы. Бесчисленные облака начали собираться воедино в гарцующего белого коня, а затем под негромкие звуки древней музыки с неба спустилась фигура и вскочила на коня.
Я протер глаза и негромко спросил:
– Кто ты?
– Циньван [38] Ли Шиминь, – негромко ответил юноша, взял своего коня за поводья и пробежал несколько кругов среди облаков, свободный, как ветер.
Я не мог оторвать глаз от молодого человека, парящего в небе. Весь его облик был таким вольным и непринужденным, что мы с Ли Лунцзи только и могли любоваться им.
Я посмотрел на Ли Лунцзи на другом берегу реки и не смог не посочувствовать ему. Циньван, будущий император Тай-цзун династии Тан, в юности вел праздный образ жизни, а когда охранял Лунчжоу, не побрезговал расширить дороги до небывалых размеров, чтобы можно было свободно выезжать на лошадиных повозках веселиться. Его не волновало, что о нем думают другие, а старший брат пренебрегал им, но во время инцидента у ворот Сюаньумэнь [39] он двинул войска и захватил трон, а после создал «правление Чжэньгуань» [40] династии Тан.
– Я вижу их обоих одновременно… – пробормотал я. – Они очень похожи, но в то же время очень разные. Ли Лунцзи все время не сводил взгляд с Ли Шиминя. Наверное, он хотел стать таким, как он, но у него не вышло.
– Почему у него не вышло? – мягко спросил голос в небе.
– Потому что у него нет свободолюбия Ли Шиминя, что-то связывает его, он словно прикован к земле.
– Спроси его: считает ли народ его своим императором? что его связывает? – продолжал спрашивать меня голос с неба.
Я спросил негромко:
– Потому что тот человек, которым ты научился быть, на самом деле вовсе не ты сам, правильно? Ты не Ли Шиминь, не один из мудрых правителей, тебе не нравится оружие, ты даже не управляешь страной. Но ты понял, что заставил себя стать тем, с кем даже не знаком. Ты сожалеешь об этом.
– Да, я сожалею об этом, – ответил мне юноша с другого берега реки. Я был своего рода медиумом, который передавал слова одного человека другому.
Его голова и плечи опускались все ниже и ниже, смотреть вверх ему становилось все труднее, он погрузнел, как все мужчины, которые с годами