Чэн Ю поднял глаза и посмотрел на юную художницу, в ее картине он не чувствовал таланта. Когда творец не может справиться с собственными страхами и неуверенностью, ему трудно создавать выдающиеся работы.
Ее талант был загнан в рамки, и она не могла исполнить свою мечту, неужели это и было источником ее терзаний?
Чэн Ю посмотрел на часы, рабочий день подходил к концу. Психотерапевт помог учительнице Нин Хао собрать мольберт и принадлежности для рисования.
Затем он спросил у женщины:
– А где вы живете? Можно я подвезу вас до дома?
– Вот уж не думала, что у такого популярного учителя Чэн Ю найдется время подвозить меня до дома. Я живу в районе Дунчэн [45], это очень близко отсюда, я могу доехать на велосипеде, – снова улыбнулась Нин Хао.
– Хорошо, – вздохнув, ответил он.
4
Спиральный лабиринт на столе вернулся под пальцами Чэн Ю к первоначальному виду: сначала лабиринт имел вход, отмеченный черным кирпичиком.
Закончив с лабиринтом, психотерапевт задумался: что за тайну хранит Сяо Сяо?
– Эта девушка в последнее время кажется какой-то странной, – сказала Лин. – Может быть, она так расстроена, потому что ее картину, с которой она хотела участвовать в конкурсе, испортили… – Лин всегда знала все обо всех, а будучи дочерью психолога, всегда могла сделать правильные выводы по множеству подсказок.
– Участвовать в Национальном конкурсе картин молодых художников? С картиной «Черная река»? – Сам того не желая, Чэн Ю выразил скептицизм. Даже если бы он сам профессионально не занимался живописью, то точно был уверен в своем чувстве прекрасного, а эта картина излучала страх и тревогу и не демонстрировала какую-либо изысканность или силу.
Как только слова сорвались с губ психотерапевта, он внезапно понял: Чэн Ю думал, что сомневался в таланте Сяо Сяо, но на самом деле он сомневался в том, был ли сон, о котором рассказывала девушка, реальным.
– Я слышала, что люди, которые видели эту картину, считают ее великолепной… – не сдавалась Лин. – На картине, кажется, была изображена река или что-то подобное…
– Лин, я впервые слышу, что ты интересуешься живописью… – воскликнул Чэн Ю.
Девушка мгновенно изменилась в лице.
– Ну да, конечно, как бы я ни старалась, в ваших глазах я всегда останусь не более чем ваша ассистентка!
По щекам Лин покатились горячие слезы – этого психотерапевт совсем не ожидал.
– Но эта картина…
Не дожидаясь объяснений, Лин отвернулась.
«Чэн Ю, Чэн Ю, то, что творится в сердце девушек, навсегда останется для тебя самой большой загадкой», – подумал психотерапевт.
* * *
Этой же ночью Чэн Ю проснулся от кошмара: ему снилась пара глаз, которые пристально смотрели на него. Их взгляд сочился самодовольством и хвастовством, а еще лютой злобой.
Он прижал руку ко лбу и вытер пот, размышляя: к чему же снился ему этот сон?
После того раза Сяо Сяо больше не приходила на консультации. В следующую среду Чэн Ю снова отправился в школьную студию и там увидел Сяо Сяо. Она стояла перед пустым холстом с кистью в руке, но казалась оцепеневшей. Чэн Ю позвал ее по имени, но девушка даже не повернула головы.
– Все еще мучают кошмары?
– Мне уже намного лучше, – равнодушно ответила Сяо Сяо.
Чэн Ю почувствовал, что между ними выросла стена, ментальный барьер. Ее психика активно боролась с Чэн Ю и сопротивлялась ему.
– Ты больше не доверяешь мне, почему? – Он говорил спокойно, но на самом деле прекрасно понимал почему, ведь именно он принял решение не доверять Сяо Сяо и от этого чувствовал вину.
Сяо Сяо сделала шаг назад, и ее кисть мазнула по холсту, поставив черное пятно, похожее на восклицательный знак.
– Холст испорчен… Он больше никогда не станет таким, каким был, – холодно сказала девушка.
– Необязательно! – Чэн Ю взял в руку кисть и аккуратно принялся водить ею по холсту. – Каждое пятнышко может обрести смысл.
Черное пятно медленно превратилось в глазной зрачок, ясный и четкий.
– Учитель, вы и правда любите рисовать? – прошептала Сяо Сяо.
– Люблю. Рисование позволяет нам увидеть, какого цвета наша душа, – сказал психотерапевт Сяо Сяо. – Кто любит рисовать, тот меня поймет.
Девушка долго думала и наконец решилась ответить:
– Учитель, я хочу показать вам картину, которую я нарисовала. Ту, что испортили.
Чэн Ю улыбнулся и сказал:
– Конечно, мне не терпится взглянуть.
Девушка подвела его к одной из картин в студии, накрытой тряпкой. В студии стоял запах краски и пыли. Затем Сяо Сяо отдернула тряпку. Чэн Ю увидел водопад.
Стремительно несущийся водопад, могучий и великолепный, выполненный в самом что ни на есть традиционном стиле масляной живописи. Он возвышался на два метра, полный жизненной силы, и каждая капля, каждая бурлящая струя были полны воодушевления и страсти.
– Это нарисовала ты, Сяо Сяо? – Он не мог поверить, что такая сила могла кипеть в девушке, которая выглядела столь хрупкой.
Сяо Сяо кивнула, и в ее лице Чэн Ю не увидел ни капли гордости, одну лишь грусть. Она совершенно не подозревала о том, какой талант таится в ней!
Чэн Ю вспомнил картину «Девушка с кувшином молока» [46] Вермеера, любимую картину его учителя Линь Минхао, который говорил, что каждая капля молока реалистична, как жемчужина. И водопад перед ним словно брызгал каплями воды – но на этом полотне зияли два полных ненависти пореза от ножа!
В этот момент Чэн Ю вдруг понял, что слова Лин были правдой, что это тоже своего рода река, но не та «Черная река», которую он видел, и что только его собственные предубеждения стоили ему возможности услышать правду.
– В прошлом году я не прошла конкурсный отбор и решила написать эту картину, но, когда две недели назад я принесла ее в студию, кто-то ее испортил, – поделилась девушка.
– Сяо Сяо, я хочу, чтобы ты рассказала мне весь свой сон, – спокойно сказал Чэн Ю.
5
В кабинете для консультаций психотерапевта Чэн Ю
– Мне снится женщина-призрак в красном, она находится в прозрачном двухэтажном доме. Я нахожусь на верхнем, а она – на нижнем этаже. Женщина-призрак кричит, бьет руками по прозрачному люку в полу, пытается забраться наверх. – Сяо Сяо закрыла глаза с болезненным выражением лица.
– Женщина-призрак что-нибудь говорит тебе? – спросил Чэн Ю.
– Она говорит, что была очень, очень несчастна, что она страдает, что ее кто-то убил и что она собирается отомстить мне… – Сяо Сяо закрыла уши, словно