Услышав его слова, 501-й перестает дышать. Каждый его нейрон охватывает странное чувство. Сродни тому, что было тогда, после смерти, когда он обнаружил себя живым в капсуле для сна, но сейчас оно намного сильнее и… горше.
Из глаз 501-го вырываются слезы. Мышцы лица сводит, отчего оно превращается в гримасу.
– Макс, ему больно?.. – спрашивает девушка.
– Исключено, – отвечает баритон.
501-й судорожно вздыхает и вздрагивает. Из его приоткрытого рта помимо воли вырывается стон.
– Хватит, – говорит девушка. – Я выключу лампу.
Тихое жужжание прекращается, и на плечи 501-го ложатся крепкие ладони. Белый луч перестает слепить его.
Перед глазами появляется расплывчатое лицо. Девушка смотрит нахмурившись, вытирает 501-му щеки. Тогда он вспоминает.
– Аманда, – сбивчиво шепчет он. – Аманда Ли…
Сразу же после инцидента в Японии 501-й пытался найти ее родителей. Образ девочки фотографией отпечатался в сознании. Его-то он и дал Системе, подкрепив командой. И, как ни странно, нашел мать.
Лицо девушки каменеет, отдаляется.
– Ты ему сказала свое имя? – раздается баритон. – Откуда он знает тебя?
– Я… я не говорила…
Мать заявила о пропаже дочери, предоставив в Надзор 3D-снимок и описание внешнего вида, включая одежду и особые приметы. Она также сообщила, где в последний раз видели девочку…
501-й смотрит на девушку, медленно отступающую шаг за шагом.
И, конечно же, мать оказалась зарегистрирована. Новый узнал о ней всё что можно: ее муж недавно погиб в уличной потасовке, а родители один за другим умерли от передозировки; всю жизнь она проработала медсестрой в японской частной клинике; родила здорового ребенка, и муж настоял дать девочке имя матери…
– Я не… – начинает 501-й и тут же захлебывается словами.
– Аманда, откуда он знает тебя?
– Я не убивал ее… – судорожно выдыхает 501-й. Слезы льются из его широко раскрытых глаз.
– Кого? – испуганно спрашивает девушка. Она всё отступает назад, и только сейчас становятся заметны кровавые пятна с подтеками на ее фартуке – следы операции.
501-й рвется вперед, но крепкие руки мужчины прижимают его к спинке кресла.
– Почему вы не зарегистрировали ее?! – орет 501-й. Пытается вырваться и слышит кряхтение сзади.
Девушка, по-прежнему пятясь, что-то говорит, но слов не разобрать.
В ухо вырывающемуся 501-му ударяет горячее дыхание – его быстро перехватывают спереди.
– Какого черта?! – раздается напряженный баритон.
– Почему не зарегистрировали?! Она мертва! Мертва! Из-за вас! Вы ее убили…
Аманда Ли-старшая, еще сильнее побледнев, закрывает рот руками. Ее спина наконец упирается в стену. Вздрагивая, девушка оседает на пол.
* * *
Что бы сделал 501-й, если бы вырвался? Он не знает. Хорошо, что Макс удержал его.
Долго не мог прийти в себя. Что-то кричал, выкатывая красные от слез глаза. Вновь и вновь клялся, что никого не убивал. Обвинял несчастную Аманду, сжавшуюся и рыдавшую у стены напротив…
Еще он помнит железную, наполненную кровью миску, где лежал его почерневший чип. Сгорел, когда гейша пустила в него разряд. Удивительно, как сам 501-й остался жив?
Успокоился он резко и неожиданно даже для самого себя. Макс не поверил, продолжал держать еще несколько минут.
Теперь 501-й вместе с ними спускается в кабине лифта, в древней прозрачной коробке, перемещающейся только вверх или вниз. Перед глазами проносятся этажи-улицы – то пустые, темные и грязные, то оживленные и ухоженные.
До этого лифт несколько раз останавливался и в кабину заходили незнакомцы. Некоторые подозрительно косились на 501-го – на две головы выше обычных людей – и поспешно выходили на нужном им этаже.
Макс еще в операционной замотал голову 501-го бинтами, грубыми движениями облачил его в серый балахон с капюшоном, дал такую же, как у себя, маску и, напоследок, опрыснул жидкостью из стеклянного флакончика. «Это аромат», – объяснил он. Хоть у 501-го ДНК такая же, как у всех Новых, его выдает отсутствие чипа. Куда лучше представиться уличным сканерам и патрульным дронам под чужим именем зарегистрированного гражданина, чем рисковать, расхаживая в открытую. Но на вопрос, чей «аромат» дал ему Макс, тот так и не ответил.
Этажи становятся всё беднее. Кое-где даже нет освещения, и во мраке вдоль стен шевелятся бесцветные фигуры.
О произошедшем в операционной никто не говорит, хотя воздух едва ли не искрится от напряжения. Макс порой посматривает то на 501-го, то на Аманду, которая еще перед выходом спрятала распухшее от слез лицо за маской.
501-го не покидает ощущение неполноты чувств и беспомощности. Всю жизнь его окружали цифры, точные значения. О любом человеке и предмете можно было свободно получить информацию в Системе. Теперь же приходится обо всём узнавать самостоятельно.
– Куда мы едем? – спрашивает он.
– Туда, где нет Новых, – нехотя отвечает Макс. – На самое дно цивилизации.
501-й не возражает. Эти люди спасли его от Системы, когда та решилась изъять бракованное изделие из своих рядов. Но… что теперь? Что сулит будущее? Он наконец начнет жить?
Поддавшись неясному порыву, он проводит пальцами по стеклу лифтовой кабины. Чувствует холод, гладкость, вибрацию от движения вниз… Эта вибрация доходит до ладони. Стекло медленно начинает запотевать. Никогда 501-й не испытывал настолько отчетливые тактильные ощущения.
Еще он чувствует запах. Химикат, которым моют лифт. 501-й вдыхает его всё глубже, и горечь запаха ощущается даже на языке.
В верхней части стекла, сразу над рекламой какого-то нового-старого гаджета, он замечает зеленоватое мигание – время, температура, мелькающие цифры 27, 26, 25…
Снаружи плывут этажи. Их однообразие сменяется зеленью парка. Огромное пространство в двадцать ярусов. Свет утреннего солнца проникает через далекие окна-стены, падает на круглые кроны деревьев, то тут, то там парящих на платформах. Между ними проплывают прогулочные электрокары. Одни останавливаются у какой-нибудь платформы, и из кабин выходят люди без масок, ступают по сочно- зеленой траве, садятся в тень от нависшей кроны и слушают пение птиц, вьющихся вокруг. Другие летят дальше, к водопаду, низвергающемуся с пятидесятиметровой высоты в водохранилище.
«Как же это… живо, – думает 501-й. – Всё так по-настоящему… и так прекрасно».
Лифт спускается ниже: становится видно, что по уложенным брусчаткой дорожкам, меж рассаженных ровными рядами экзотических деревьев, прогуливаются пары и группы людей. Мужчины и женщины, все крепкие и подтянутые, переговариваются и шутят, обмениваясь улыбками.
– Эти люди даже не представляют, что происходит на верхних и минусовых этажах. Впрочем, как и ты, – говорит Макс, проследив взгляд 501-го. – Они не знают, как это – жить в затхлой крохотной квартирке со сломанной вентиляцией, каждый день ходить на работу по вечно темным и грязным коридорам своего кондоминиума и наблюдать за копошащимися в мусоре нищими,