— Простите, нейра, — держа на руках свою кроху, ко мне подоспела Эйла. Она была слабой и бледной, еле на ногах держалась.
— Куда ты? А ну-ка быстро ложись, — схватив под локоть роженицу, я завела ее обратно в дом.
Дверь была открыта нараспашку, и едкий запах почти выветрился. Не думала, что мой Пискун такой вонючка. Зато с ним и перцовый баллончик не нужен.
Перетрусив, тиин забился в самые глубины моего кармана и сидел там тихо, как мышка.
— Ты молодец, Пискун. Настоящий рыцарь.
— Зато ты мастерица притягивать неприятности, Эл. А это только третий день.
В доме царил погром. Хорошо, что мой чемоданчик не пострадал! Зато на полу была разлита грязная вода и валялись брошенные вилы. В дом вбежала девочка лет пятнадцати, дочка Эйлы, и принялась споро убираться.
И вдруг подумалось: да, в семье одни девочки. Бедность, но дети чистые и опрятные, видно, что здоровенькие. Велю бы пить бросить да за ум взяться, а там и дом с участком в порядок привести. Ладно, сейчас главное успокоить плачущую роженицу, которая пыталась накормить малышку, а потом можно и с этим дебоширом побеседовать. По душам.
Глава 11
Новые воспоминания
Когда все успокоилось, а Эйла с малышкой уснули, я вышла на улицу. Зеваками, что не спешили кидаться на мою защиту, оказались дружки Веля. Они частенько выпивали вместе, вот и сейчас прибежали поддержать товарища и посмотреть, как он будет наказывать «черную ведьму». Может, именно они его и надоумили устроить расправу? А что потом отвечать придется, пьяные мозги не подумали.
К счастью, шум привлек адекватных соседей, которые знали, что я помогла Милли разродиться живой девочкой, и ничего против меня не имели. Мужики и бабы утихомирили Веля, а его дружков прогнали со двора пинками. Эту компанию никто в деревне не любил. Они и дебоширили, и шумели, зато работали спустя рукава.
Здесь успела побывать и Тори — бабушка малышки Эллен, и Берти, которую я прозвала «русской красавицей». Они принялись квохтать надо мной, ругая Веля на чем свет стоит. Дали мокрый платок, чтобы к саднящей скуле приложить. Надо по приезде домой покопаться в колдовских снадобьях и найти средство от синяков, иначе завтра буду опухшей красоткой.
— Вся деревня знает, какой этот Вель дурачок. Как выпьет, так сразу в драку лезет! Я бы ему задала, ух! — и Тори погрозила кулаком.
В качестве извинения деревенские снабдили меня корзинкой свежих яиц, головкой сыра, овощами и ароматной изумрудной зеленью. Еще подарили куриную тушку, завернутую в промасленную ткань и присыпанную сушеными травами, хрустящий хлеб и пару жареных окуней.
С голоду не пропаду.
— Вот, молочком запейте, нейра. Что ж вы такая тощенькая, и покушать, наверное, некогда, — сочувственно качала головой соседка, прикладывая руки к полной груди. — Вы только не серчайте, нейра. У нас в Лихой не все такие, как Вель.
А молочко оказалось вкусное, особенно если запивать им лепешки с луком и сыром. Когда трапеза была окончена, я поблагодарила деревенских женщин за хлеб-соль и пошла искать местного бузотера.
Нарушитель спокойствия нашелся в сарае. Он тихо сидел на полу, обняв руками голову. Злость и нервное возбуждение отпустили, я успела остыть. Но на душе было пасмурно — новый мир вовсе не гостеприимен, опасность может подстерегать даже там, где этого не ждешь. Я опустилась на деревянную чурку напротив Веля и уперлась локтями в колени.
— Ну что, довольна, ведьма? — спросил он, подняв бледное лицо.
Купание в холодной воде не прошло даром, и взгляд его стал более осмысленным.
— Я не ведьма, а целительница, — исправила его строго. — И менять пол младенца не под силу даже магам.
На самом деле в формирование пола именно мужчина вносит определенный вклад. Яйцеклетка несет в себе только Х-хромосому, тогда как сперматозоиды — либо Х, либо Y. Если встречаются два икса, то получается девочка, а если первым успевает добежать игрек, то будет мальчик. Но в этом мире само слово «генетика» звучит как ругательство, поэтому я сказала:
— Все решают боги, грешно с ними спорить.
— Да они смеются надо мной! Думал, что хоть магия поможет, а… эхх! — махнул рукой устало и понурил голову. — Все вокруг обманщики.
Я прекрасно понимала, что не являюсь авторитетом для этого пьянчуги, поэтому задушевные беседы не помогут. А если пригрозить? Зря он, что ли, меня ведьмой обзывал?
— Ты смотри мне, Эйлу не обижай, она хорошая женщина. Узнаю — в жабу превращу. Или нашлю проклятье, отнимающее мужскую силу.
На этих словах глаза Веля боязливо округлились.
— Я ж говорил, ведьма!
А я продолжила:
— И девочки у тебя умницы. Девочки отцов очень любят, будут ухаживать, в старости не бросят. Если, конечно, ты будешь вести себя по-человечески, а не по-скотски. Или если доживешь… — сощурившись, я окинула его пристальным взглядом.
— А что? Проклятье нашлешь?
— Бутылка — твое проклятье. Если бросишь пить и возьмешься за ум, дом в порядок приведешь, глядишь, жена снова согласится на ребенка. И, быть может, в следующий раз получится мальчик.
— Ага… — хмыкнул Вель. — Тебе, магичка, не понять нас, простой народ. Вы вообще от жизни оторваны. Ни забот, ни хлопот. Знай маши руками, заклинания бубни да денежки собирай.
— Знаешь, драгоценный мой, — произнесла я как можно более едко, — я не стану жаловаться на тебя только потому, что меня Эйла попросила этого не делать. Не хочу оставлять семью без паршивенького, но кормильца. Но если будешь буянить… Смотри, ты у меня под колпаком.
И гордо вышла.
Не знаю, последует ли Вель последует советам. Я не Бог, чтобы меня все слушались. И решить все проблемы мне не под силу.
Завечерело, когда я покинула Лихую. Естественно, никаких извинений от Веля я не дождалась, зато Эйла просила прощения аж несколько раз. Как ее угораздило выйти замуж за пьянчугу? Возможно, по молодости он таким не был, а потом вылезла истинная натура.
Родственник Эйлы вызвался отвезти меня до дома, и я сейчас тряслась в телеге, негромко болтая с Пискуном.
— Ты не знаешь, как назывался тот транспорт, на котором Эллен ехала в Левилль?
Я вспомнила обугленные обломки на дороге и поежилась. Подумать только, прошло меньше трех дней, а кажется, будто целая вечность.
— А, так это был