— Ничего себе прогресс! И как это все работало?
Пискун проскакал по ноге и уселся мне на коленку. Моргнул черными глазками и стал рассказывать:
— Как-как? Все просто. Бытовые маги накладывают чары, которые со временем выветриваются. Но пока действуют, магоход будет ездить сам по себе, надо лишь задать ему направление. У богатеев есть свои магоходы и маги, которые регулярно подпитывают их заклинаниями, а вообще можно арендовать его в конторе магического транспорта, такие есть во всех более-менее приличных городах.
— Эллен арендовала эту штуку, чтобы добраться сюда?
— Ага, — хлопнул глазками пушистый обаяшка.
— И гроза разыгралась почему-то именно тогда, когда она ехала в Левилль. Молния угодила прямо в ее магоход… как и в мою машину. Совпадение?
Я потрогала распухшую скулу и зашипела.
— Что ты бормочешь, Эл?
— Рассуждаю сама с собой. Ты хорошо подумал насчет врагов твоей бывшей хозяйки?
Пискун помолчал, после выдал неуверенно:
— Эллен была тихой, скромной, ни во что не ввязывалась. Мы с ней очень редко говорили откровенно, она не делилась со мной своими секретами.
Да уж, досталось мне тело вдобавок с прошлым тихони, которая оказалась не такой уж и тихой, если решила пойти против воли своей семьи и сбежать на другой конец королевства.
Так, стойте… А если таким образом ей отомстил несостоявшийся жених? Убил ее магией на расстоянии, но не учел, что в тело попадет «подселенка». И если он узнает, что «Эллен» жива…
Кажется, мои рассуждения попахивают паранойей. «Нельзя быть такой мнительной!» — отрезвил внутренний голос. Почесав пальцем синюю грудку своего товарища, я спросила:
— Пискун, что это за газовая атака была? Даже у меня в глазах защипало.
— Это природная защита тиинов, — гордо ответил малыш. — Особые железы под хвостом реагируют на опасность.
— У тебя что, есть хвост?
— Конечно! Маленький симпатичный хвостик. Просто его из-за меха не видно.
Остаток дороги прошел в легкомысленной болтовне. Мне надо было отвлечься.
* * *
Стоило переступить порог дома, как ливанул дождь. Небо затянула мгла, проглотив остаток вечера. Вмиг стало холодно и противно, неуютно. По рукам побежали мурашки, нос заледенел, и я набросила толстую вязаную кофту.
Мы с Пискуном развели огонь в камине, похлопотали по хозяйству, раскладывая продукты и вещи по местам. Курицу я сунула в печь, чтобы у меня была еда на завтра, а то с таким режимом недолго заработать гастродуоденит или язву.
Пришлось помучиться, разжигая огонь в каменной громадине. Вот заработаю и куплю себе магическую печку! И хоть какое-нибудь подобие холодильника.
В спальне снова протекла крыша, я сдвинула в сторону кровать и подставила под течь ночной горшок — хоть на что-то сгодился. Завтра к соседям зайду, узнаю, где найти кровельщика. А тиин насмешливо твердил:
— Эллен неплохо управлялась с бытовой магией, крышу бы починить смогла. Но ты всего лишь бедная маленькая попаданка, которая в магии ничего не смыслит!
— Помолчи, язва, — отмахнулась я. — Вообще-то я стараюсь. Я не виновата, что целыми днями приходится бегать по делам и времени на учебу почти не остается.
— Лучше бы мужика нашла… Да шучу я, шучу! — примирительно пискнул шерстяной комок. — Но осваивать магию надо бы побыстрей. Кто-то покрупней и посильней пьяницы Веля сможет без труда нанизать тебя на вилы.
— С этого момента назначаю тебя своим охранником. Усмирять дебоширов ты умеешь виртуозно.
Пискун рассмеялся моей шутке, а я, порывшись в лекарском чемоданчике, обнаружила мазь от синяков. Глядя в зеркало, нанесла желтоватую субстанцию на скулу. Внезапно та ожила, зашевелилась, и, как огромный слизняк, затянула половину лица.
— Ой-ой! Что это еще за фигня? — я попыталась отодрать желеобразную штуку, но она вцепилась в меня намертво.
«Так, спокойно, без паники. Это все магия, мазь волшебная, бояться нечего», — успокаивала я себя. Но вид был страшный — по мне будто лизуна размазали.
— О, Эл! Ты делаешь успехи! — тонко рассмеялся тиин и шлепнулся на справочник магических зелий. Попрыгал на маленьких ножках и сделал кувырок. — Знаешь, что самое замечательное?
Я вопросительно уставилась на тиина одним глазом.
— В этом теле совершенно точно осталась магия. Если бы ее не было, состав Демиуса бы не активировался. У обычных людей мазь — это просто мазь. Говорю тебе, завтра будешь как новенькая!
— Слушай, а магия… прибавляет силу? Когда я лавкой от Веля отбивалась, почти не чувствовала ее веса. Хотя можно списать это на состояние аффекта…
— А что ты чувствовала в этот момент? Токи силы, покалывание в кончиках пальцев?
— Ничего такого… или просто не обратила внимания. Не до этого было.
Тиин решил, что это хороший знак и непокорная магия потихоньку просыпается.
— Да, все верно, в этом деле важно не только тело, но и дух. И что, что в твоем мире нет магии? Почему ты так в этом уверена? Ты рассказывала про темные века и охоту на ведьм. Может, с тех пор магия в вашем мире забыта, пробудить ее некому, а души молчат? Поэтому…
Поэтому до поздней ночи мы листали учебник по теории магии, Пискун объяснял непонятные моменты. Я вчитывалась, боясь пропустить хоть строчку, и пыталась поймать в теле те ощущения, про которые говорил тиин.
В один миг воцарилась тишина — я обнаружила, что Пискун вырубился прямо у меня на коленях. Уложив малыша в шкатулочку с мхом, я и сама почувствовала, как начинаю уплывать. Едва голова коснулась подушки, я провалилась в сон — как в омут нырнула.
Я снова была Эллен. Может быть такое, что в мозге сохранились очаги с воспоминаниями магички? Как бы то ни было, но я, как и прошлой ночью, ощутила себя в ловушке. Ни проснуться, ни вырваться, оставалось только участвовать.
Передо мной разворачивалось здание Академии магии — каменные арки, переходы, зависшие на головокружительной высоте, мраморные лестницы. Я взбегала по ступенькам, прижимая к груди книги. Воспоминания мелькали, как кадры из кинофильма, и вот я уже сижу в аудитории, слушая лекцию седобородого старца. Он чертит странные знаки, и предметы с его стола взмывают в воздух.
Потом меня забрасывает на мрачный подземный этаж, даже во сне холод пробирает до костей, а волоски на руках встают дыбом. Волшебные светильники тускло мерцают, под высокими потолками клубятся серые тени.
Студиозусы толпятся вокруг гладкого каменного стола, где лежит тело мужчины, желтое, как