«Где ваши перчатки?» — хочется закричать, но рот будто скотчем заклеен.
Потом в моих сновидениях цветет весна. Воспоминания появляются вразнобой, и эпизоды из детства смешиваются с эпизодами из юношества. Я вижу Пискуна и родителей Эллен, учусь магии под надзором строгой волшебницы с худым угловатым лицом, читаю ночами книги… Вижу, как родители опечалены тем, что мой дар совсем слабенький. Меня называют посредственностью.
Некоторые воспоминания вызывают настоящую боль. Хочется обнять себя и пожалеть. Или не себя, а эту девочку Эллен. Я запуталась. И я не могу вырваться до тех пор, пока сон не разжимает свои цепкие клешни.
Глава 12
Полная… неожиданность
— Уже утро? — я подскочила и в ужасе распахнула глаза.
Ночью Пискун выбрался из своей коробочки и пригрелся у меня на кровати. Как только не раздавила?
— Чего орешь?
Я рассказала фамильяру о странных сновидениях, что являются вторую ночь подряд. Пискун внимательно выслушал, после чего вынес вердикт:
— Похоже, что воспоминания Эллен не стерлись бесследно. Это замечательно, ты можешь узнать о ней и ее жизни из самого достоверного источника. Увидеть то, что никто, кроме нее, не видел.
Я не знала, радоваться этому или нет, потому что чувствовала себя абсолютно разбитой, будто не спала вовсе, а жила второй жизнью. Наскоро перекусив, я посадила Пискуна в карман и помчалась к литейщику, чтобы взглянуть на заготовки для своих заказов. Хотелось как можно скорее взять в руки привычные и удобные инструменты — вот печенкой чуяла, что скоро они ох как пригодятся!..
Никогда прежде я такого не видела. Нейт Луйс разложил передо мной восковые заготовки — бледно-розовые и полупрозрачные. Я осторожно, боясь повредить, покрутила их в руках и внимательно осмотрела.
— Не бойтесь, они прочнее, чем кажутся на первый взгляд, — загадочно улыбнулся мастер.
Когда я находила несоответствие (виноваты были мои кривые рисунки), просила нейта исправить, и он тут же брался за резец по воску. Выглядело это впечатляюще: инструмент окутывало легкое сиреневое свечение, отточенными движениями литейщик срезал лишнее, делал изгибы плавнее и корректировал форму. Так, например, у акушерских щипцов изгиб он сделал более физиологичным.
Я смотрела на это, как на великое таинство, а в голове стучала мысль: «Ведь я тоже могу… могу… могу…»
Человек всегда оказывается там, где должен быть, где ему предназначено. Иначе зачем это все? Во мне спит дар, который дает огромные возможности, нужно только его обуздать.
— Потом, нейра, я изготовлю по этим заготовкам формы и помещу в печь вместе с металлом, — заговорил нейт Луйс, глядя на меня поверх очков. — Специальный механизм раскручивает ее так, что под давлением расплавленный металл перетекает в форму и застывает.
Я слушала внимательно. Для меня, незнакомой с этим ремеслом, все было интересно, хоть и непонятно.
— Мне и самому не терпится увидеть, что получится.
— Мастер, а вы не могли бы сохранить эти формы на будущее?
Если я начну набирать учеников и открою свою школу, больницу, родильный дом, то понадобится оборудование и инструментарий. А еще стерилизатор. Была у меня пара идей, как обрабатывать инструменты.
— О, конечно, нейра Эллен, — мастер улыбнулся с предвкушением. — На большие заказы я буду делать скидки. Чувствую, мы с вами поладим!
Я натужно улыбнулась. Мы-то поладим, а мой кошелек — нет. Хочешь жить — умей вертеться, поэтому долго задерживаться в одном месте было слишком большой роскошью, и я распрощалась с литейщиком, обещая вернуться за заказом через два дня.
Я была твердо настроена посетить приемную градоправителя, но успела только забежать за новыми башмаками… а потом разразился ливень, сломав все мои планы. Нет, я, конечно, люблю шум дождя и ту умиротворительную сонную атмосферу, если никуда не надо идти. Можно лежать на диване, закутавшись в плед, пить кофе с молоком и читать книгу, слушая, как капли барабанят по подоконнику.
Но последний мой дождичек закончился плачевно…
В одно мгновение я вымокла до нитки. Юбка нескромно облепила ноги, кофточка — грудь, а аккуратно уложенные волосы повисли сосульками. Еще и Пискун зудел:
— С помощью бытовой магии можно высушить одежду в считаные минуты.
— Да-да, это я знаю. Раз сегодня все дела отменяются, то снова сядем заниматься. Часть дня потратим на уроки магии, а вечер и половину ночи — на изучение местных медицинских справочников и лекарств.
Хорошо, добрый человек подкинул меня на своей повозке до дома, иначе я рисковала утонуть в стремительно захватывающих улицы лужах.
Пока грелась вода для купания, я переоделась в уютное домашнее платье из голубой шерсти, расчесала волосы и собиралась рухнуть в кресло с «Основами магии», как в дверь настойчиво постучали.
— Эхе-хе, ты пользуешься популярностью, — усмехнулся мой пушистый товарищ и прыгнул на руку, снова превратившись в браслет.
Наверное, пациенты пожаловали. И кому в такую погоду дома не сидится? Разве что случилось что-то экстренное.
Без задней мысли я отодвинула щеколду, высунула в щелку нос и… застыла в замешательстве.
На крыльце стоял незнакомец и смотрел на меня в упор. Хватило секунды, чтобы просканировать его внешний вид — тщательно выбритое лицо с высокими скулами и твердым подбородком. Русые волосы, забранные сзади в хвост. На вид ему можно было дать лет тридцать пять или около того.
Несмотря на дождь, одежда его была сухой. Синий мундир с золотым позументом подчеркивал широкие плечи, руки в белых перчатках были вытянуты вдоль тела и сжаты в кулаки.
«Что здесь забыл известный актер в свои лучшие годы?» — пошутил внутренний голос.
Я попятилась назад, потому что незнакомец распахнул дверь и шагнул через порог. Шагнул слишком уверенно, будто имел на это полное право.
Мое вопросительно-изумленное «эээ?» опередило спокойное с тягучей хрипотцой:
— Здравствуйте, нейра. Не хотите объясниться?
Так-так-так…
Я успела где-то накосячить, и меня пришли арестовать? У него и форма такая, вроде как у гвардейца.
— Вы кто? Я вас не пускала, — произнесла я твердо и скрестила руки на груди.
Мне совсем не страшно! И вообще, пусть сперва документы покажет. А то знаю я этих Наполеонов из шестой палаты.
— Разве нужно разрешение, чтобы войти в свой дом?
Его дом?
— Вы владелец? — спросила я подозрительно и увидела, как недовольно поджались губы мужчины.