Мальчишки снова захихикали. Кто-то смотрел с нескрываемым любопытством, кто-то, как и руководитель, ждал, что я вот-вот провалюсь или сбегу.
— Йен, ты будешь подавать мне инструменты, а вы, уважаемый нейт, придерживать ногу.
Я тщательно обработала операционное поле. Сначала надо было определить границу, по которой пойдет разрез. Зараженные ткани, ясное дело, сохранять нельзя.
— Пискун…
— Ага! — с готовностью отозвался фамильяр и принялся собирать магию.
Я моргнула, активировав магическое зрение, и повела ладонями по ноге. Пораженные ткани выглядели почти черными, с вкраплениями бордовых клякс. Они перетекали друг в друга, как чернила.
— Резать будем на этом уровне, — я указала пальцем.
— Слишком высоко, — возразил Лейн.
— Нормально. И вы обещали не мешать, помните? Вы же хотите, чтобы я провалилась. Слово не воробей.
Скрип зубов, рассерженный взгляд. Краем глаза я заметила, что в зал вошли двое — незнакомый лекарь и… нейт Ойзенберг!
Они с невозмутимым видом замерли рядом с группой практикантов. Ух, мне бы терпения и выдержки! И да поможет мне дух Николая Пирогова. Именно он первым предложил метод, по которому я собираюсь работать.
Смысл его в том, что пораженная часть не отсекается, как кусок колбасы. Шаг за шагом надо создавать лоскуты из тканей для надежного укрытия кости. Все это я проговорила вслух, глядя то на Лейна, то на ребят. На Ойзенберга старалась не смотреть, но чувствовала затылком его полный презрения взгляд.
Чего он вообще сюда приперся?
— Попрошу близко не подходить, — предупредила я и наложила жгут выше места будущего разреза. — Все и так прекрасно видно. Йен, подайте мне скальпель.
Вдох-выдох… Первый надрез. Струйка крови потекла на стол.
Надо торопиться, здесь нет электрокоагуляторов.
Три момента. Первый — рассекла кожу и жировую клетчатку. К удивлению Лейна не грохнулась в обморок.
Кожа сократилась, создавая ориентир для последующих действий.
Второй момент — рассечение мышц. Вот это уже сложней, благо, Тай был худым парнем. Крупные сосуды пережать зажимами, промокнуть кровь, которой становилось все больше.
По спине стекла струйка пота, плечи и руки, не привычные к тяжелой работе, заныли.
— Нейт Лейн, будьте так добры, максимально натяните пересеченную кожу и мышцы кверху, чтобы обнажилась кость. Нам нужно создать конус.
— Я делаю это только ради того, чтобы посмотреть, чем закончится весь этот бред, — прошипел Лейн. — Надо было гильотинировать, и дело с концом. К чему такие сложности?
— Скоро узнаете.
Я видела, что любопытные носы практикантов все приближаются и приближаются.
— Йен, подай пилу.
— Пилу? — юноша удивленно поднял брови. — Я не вижу ее.
Совсем забыла, что они здесь ни разу не видели проволочной пилы! А вот волшебные руки литейщика сделали для меня, можно сказать, эксклюзив.
Я сама схватила инструмент и, пропустив его под костью, взялась за ручки и приступила к делу. Боже мой, как тяжело!
Нейт Лейн, недовольно сверкая глазами, продолжал натягивать ткани.
— Йен, смени меня, — взмолилась я, когда сил уже не осталось, и юноша, взволнованно суетясь, перехватил инструмент.
Пила жужжала, а у меня закружилась голова от стресса и избытка впечатлений. Жестом я подманила стоящего ближе всего парнишку и, передав ему тканевую салфетку, велела:
— Лови ногу.
Когда омертвелая часть была удалена, я, собрав все силы в кулак, приступила к формированию культи. Лейн отпустил ткани, и они укрыли опил кости.
Я все делала так, как помнила. Проснувшаяся во мне магия сделала даже память острее. Я вспоминала детали, казалось бы, давно позабытые. Знания долгие годы дремали в голове, чтобы однажды я смогла применить их в другом мире.
Швы надо было наложить как можно аккуратней, чтобы рубец не мешал протезу, если он будет. На протяжении всей операции я поясняла каждый свой шаг, припоминая слова одного профессора.
И в конце он обычно добавлял зычным голосом: «Все поняли, остолопы?» Или «А у кого это культяпки вместо рук⁈»
Но я так говорить не стала.
Перед тем как наложить последние швы, я оставила в ране дренаж из бриоля. Потом обильно смазала рану заживляющим составом и забинтовала. Достала склянку с кровоостанавливающим и, приподняв голову все еще спящего пациента, по капле влила ему в рот.
Проверила пульс — чуть частит, но наполнение хорошее. Кожа бледная.
Не удивительно — он потерял много крови. Весь мой халат, юбка и рукава были в бурых потеках. Незаметно я сунула в руку Йена баночку с мазью и склянку обезболивающего.
— Обрабатывай, если меня сюда больше не пустят, — сказала шепотом и только сейчас заметила, что юноша смотрит на меня, почти не моргая. В глазах шок.
Да и вообще тишина подозрительная стоит. И зрителей-то прибавилось — вон в стороне какой-то дедулька, с ним еще незнакомый лекарь. Глядят то на меня, то на Тая на операционном столе. А вот Ойзенберг, наоборот, испарился.
И тишина такая. Слышно, как муха бьется в стекло.
— Вы закончили, нейра? — выдавил из себя нейт Лейн и вытерся салфеткой.
Я кивнула.
— Ваши прогнозы? — он обвел взглядом практикантов.
— Помрет, — лениво зевнул разгильдяй в помятой форме.
— Ставлю на то, что очухается, — произнес второй и подмигнул мне, как своей подружке.
— Тридцать процентов, что выживет…
— Пятнадцать…
— Шестьдесят…
— Девяносто, — уверенно произнес Йен и поймал от меня лучи благодарности.
Лейн ухмыльнулся.
— А ваши прогнозы, нейра? Каков процент, что этот бедолага выйдет отсюда на своих ногах? Точнее, ноге?
— Девяносто девять, если переживет первую неделю, — сказала я уверенно, хотя твердых оснований для этой уверенности у меня не было. — А как вы считаете, нейт Лейн?
Я ожидала, что он скажет процентов десять, пять, три…
— Я воздержусь, — он ухмыльнулся. — Этот больной будет под вашим контролем, можете навещать его. Если он все-таки умрет, вы забудете дорогу в башню лекарей.
У меня отвисла челюсть. Вот это да! Получить от Лейна разрешение беспрепятственно посещать больного? Да это настоящая удача!
Не успела я ничего ответить, как к нам зашагал дедуля, напомнивший мне хранителя столичной библиотеки. Он достал из кармана очочки и водрузил их себе на нос.
— Какая интересная техника, ни разу такого не видел! — заговорил, едва не лопаясь от любопытства. — Это где вы ей научились, юная нейра?
— В