Вивиан ахнула, вжавшись в меня. Её прибор завизжал непрерывным сигналом беды, экран залился красным. Даже моя Серая Пелена содрогнулась под напором исходящего от Источника давления. Она шипела, тускнея, как ткань под кислотным дождём. Я почувствовал, как моя воля, моё сознание начали растворяться под этим немым взглядом бесформенного Абсолюта Тьмы.
Да, мне приходилось читать про него раньше — убийца богов, поработитель миров, враг Создателя. И вот теперь он тут — слабый, видимо, относительно недавно зародившийся. Но все же смертельно опасный для двух смертных, что решили выйти против него.
— Видар… — голос Вивиан был полон чистого, первобытного ужаса. — Это… это оно? Управляет?
Я не ответил. Ответ был очевиден. Я стоял, смотря в лик Абсолюта, чувствуя, как последние силы покидают меня. Серая Пелена была последней свечой в урагане. Но погаснуть она не могла. Пока мы не узнали. Пока не нашли слабину. Ради нас. Ради всех.
Из пульсирующей массы Источника медленно вытянулась щупальце. Не плоти. Из сгущенной Тьмы и боли. Оно потянулось к нам. К нашей хрупкой серой сфере. Испытание. Или приговор.
Я поднял руку. Тяжелую, как свинец. Ладонь была влажной от крови. Внутри остались лишь осколки силы. Но и они могли стать оружием. Последним выстрелом.
— Хорошо же ты, сволочь, спрятался… — прошептал я, глядя на приближающееся щупальце Абсолюта. И приготовился встретить свой конец. Но перед этим я собирался надрать ему зад так, чтобы и через века он у него чесался.
Щупальце Абсолюта. Небытие, обретшее форму и направление. Оно плыло сквозь лилово-черную бесконечность, медленно, неотвратимо, как падающая гора. Каждое его движение вызывало рябь в самой ткани пространства вокруг нас. Серую Пелену, мой последний бастион, начало коробить. Она трещала, как лёд под грузом, излучая жар отчаяния. Я чувствовал, как её нити рвутся внутри меня, выжигая душу.
— Вивиан! — мой голос был хрипом, едва слышным над рёвом эманаций Источника и шипением умирающей Пелены. — Теперь… или никогда!
Я не видел её лица. Чувствовал лишь её руку, вцепившуюся в мою спину, холодную и твёрдую, как сталь. И ощущал… пустоту. Ту самую, что несёт смерть. Она была готова. Жнец встал плечом к плечу с Ткачом.
Щупальце было в шаге. Его приближение выворачивало реальность. Лиловый свет гас, поглощаемый абсолютной чернотой его поверхности. Оно несло не удар. Оно несло стирание. Из Бытия в Небытие.
Я вскинул руки взывая к эфиру — фундаменту всего сущего. К последним крохам моего искалеченного дара. Я не боролся с Хаосом. Я взывал к Порядку. К памяти о мире, где светит солнце, где смеётся дети, где есть не только Тьма.
СЕРЫЙ КАРКАС!
Из моих ладоней, из глаз, из каждой поры хлынул не свет, а пепел. Пепел реальности. Миллиарды серебристо-серых пылинок, каждая — микроскопический узел эфира. Они не атаковали щупальце. Они обволакивали его. Плели вокруг него мгновенную, невероятно сложную решетку из фундаментальных законов. Закон причинности. Закон сохранения. Закон тождества.
Щупальце замедлилось. Его движение стало мучительно тягучим, как в смоле. Чернота его поверхности забурлила, зашипела, пытаясь растворить навязанные ограничения. Серый Каркас трещал, пылинки гасли одна за другой под напором чистой энтропии. Я чувствовал каждый разрыв, как нож в сердце. Кровь ручьём текла из носа, ушей. Зрение погасло. Остались только ощущения — титаническая борьба воли против безликой силы уничтожения. Я держал. Ценой собственного растворения.
— ВИДАР! ДЕРЖИСЬ!!! — крик Вивиан пробился сквозь гул.
И я почувствовал… сдвиг, в самой Вивиан. Тепло её руки сменилось леденящим холодом. Холодом могилы. Не просто смерти. Абсолютного Конца. Того, что ждёт даже Тьму.
Она шагнула ВПЕРЁД. Сквозь дрожащую Серую Пелену. Навстречу замедленному, но все ещё неотвратимому щупальцу Абсолюта. Её фигура, такая хрупкая на фоне бесконечного кошмара, вдруг стала… монументальной. Владычицей Перехода. Её руки поднялись как у дирижёра, берущего паузу перед финальным аккордом.
— ПЕСЧАНЫЕ ЧАСЫ ОСТАНОВИЛИСЬ!!!
Её голос был тихим. Спокойным. И от этого в тысячу раз ужаснее. Не заклинание. Констатация. Приговор.
Вокруг её рук сгустилась пустота. Но не чернота Пустоши. Белесая, мертвенная, бездонная пустота Небытия, которое наступает после. Она протянула руки к щупальцу, все ещё бьющемуся в сетях Серого Каркаса.
Касание.
Не было взрыва. Не было света. Был… тихий вздох. Как последний выдох умирающего гиганта.
Там, где белесая пустота Вивиан коснулась черноты щупальца, последняя… поседела. Она состарилась за мгновение до немыслимого предела. Стала хрупкой, безжизненной, лишенной даже энергии распада. И рассыпалась. Как прах тысячелетней мумии при дуновении ветра.
Пепел.
Он поплыл в лиловом пространстве, медленно, бессмысленно. Щупальце… исчезло. От него не осталось ничего. Даже памяти об уничтожении. Оно просто перестало быть.
Абсолют взревел, волной чистого, безумного страдания. Вся бесконечная паутина сфер содрогнулась. Кровавые, зелёные — безумные сферы пульсировали в агонии. Нити Тьмы порвались, как паутина в пламени. Лилово-чёрное пространство заходило волнами, рвалось по швам. Источник — ядро Абсолюта — сжалось, как раненый зверь, его пульсация стала хаотичной, слабой. Мы нанесли рану. Смертельную.
Но цена…
Вивиан стояла неподвижно. Её руки всё ещё были протянуты вперёд. Но от них… шел дым. Белесый, холодный дым. Её лицо было мертвенно-бледным, волосы поседели у висков. Она использовала не просто магию смерти. Она прикоснулась к самому Концу Всего. И Конец начал брать плату с неё самой. Она медленно, очень медленно начала оседать на колени.
Абсолют, истекая силой, но не сломленный, собрался для последнего удара. Весь он, вся его бесконечная, искажённая масса, сжалась в гигантский кулак из Тьмы и лилового ада. Он готовился стереть нас. И всю эту реальность-пузырь вместе с нами. Отчаяние и бессильная ярость бились в его эманациях.
У меня не осталось сил на Серый Каркас. Пелена едва теплилась, её защита таяла на глазах. Вивиан была на грани. Но… мы ранили его. Он был уязвим. В его безупречной ткани Хаоса была дыра, пробитая Смертью и Порядком.
Инстинкт. Последняя искра. Знание. Знание, добытое в Пустошах, в Мёртвом Граде, в самом сердце Пустоши. Знание о его природе. Он не был злобен. Он был… пуст. Бессмыслен. Как раковая клетка. Его сила — в отсутствии ограничений. В отрицании всего.
И тогда я понял. Как его убить. Окончательно.
Я рухнул рядом с Вивиан, обхватив её за плечи. Её тело было холодным, как лёд. Я прижал лоб к её виску, чувствуя слабый пульс — последнюю нить жизни.
— Вивиан… — прошептал я, вкладывая в