— Взгляни на это с другой стороны! — беспечно откликнулся лис. — Жеральдина пыталась подкупить твою служанку, чтоб та отравила тебя, но потеряла свою. К тому же её план не удался. Наверняка ей сейчас хуже, чем тебе. Она поняла, что склонить твоих слуг к измене не получится, да и искать новые подходы к ним времени нет. Но и схлестнуться с тобой в честном поединке ей вряд ли хочется. Думаю, она нервничает. По сути, у неё нет ничего, кроме денег, и никого, кроме слуг. Она не заводила друзей и полезные связи, во всём полагаясь на Доротею, и теперь осталась одна. К тому же хоть она и не глупа, но довольно прямолинейна. Потому наверняка скоро сделает какую-нибудь глупость.
— Может быть, — неуверенно пожал плечами Марк.
Но на следующий день ничего не произошло, а следом пролетела без происшествий и тёмная ночь. Светлое утро оживило городские улицы, а заодно напомнило о том, что до назначенного поединка остался всего один длинный день.
Марк сидел в своём кабинете, когда туда явился клерк с запиской, написанной старательным округлым почерком управляющего господина Компена. В ней сообщалось о некой особе, которая проникла в дом и пыталась там спрятаться. Поскольку никаких срочных дел у Марка не было, он решил сходить домой и узнать, что произошло.
Там его встретил Ламбер и сразу проводил вниз, где в одной из камер подвала сидела молодая встрёпанная девица, довольно привлекательная и очень злая. Увидев её, он невольно усмехнулся, поняв, что Жеральдина лишилась последней прислуги женского пола. Эту горничную звали Люсиль Рено, и она тоже выглядела очень обиженной на то, что её поймали.
Из рассказов слуг Марк узнал, что господин Компен отправил лакея Жиля к мяснику с сообщением, что пока в дом не нужно доставлять свежую вырезку. На обратном пути, проходя по улице Принцессы Оливии, парень услышал жалобные крики и, обернувшись, увидел, что на краю улицы в грязи сидит заплаканная хорошенькая девица в испачканном платье. Она сказала, что поскользнулась и попросила отвести её в дом, где она сможет умыться. Жиль предложил ей пойти в ближайший трактир, но она вдруг заартачилась и стала настаивать. Это вызвало его подозрения. Вспомнив приказ хозяина, он помог девице подняться и проводил в дом с чёрного хода, после чего она тут же отправила его за мылом и чистой водой. Он вышел из маленькой прихожей и позвав мальчика-истопника отправил его за капитаном Ламбером, а сам вернулся и увидел, как девица деловито втискивается в небольшую кладовку.
Явившиеся рыцари вытащили её оттуда и обыскали, несмотря на её отчаянные крики, которые она издавала в надежде, что их услышат на улице. Однако её вопли никого не заинтересовали. Ламбер вытащил из потайного кармана её нижней юбки зелёную склянку уже знакомого ему вида, после чего препроводил девицу в подвал и запер.
— Что ты собиралась с этим делать? — спросил Марк, показав ей бутылочку.
— Ничего! — заявила она. — Ваши люди схватили меня на улице и затащили сюда! Я подам на них жалобу!
— Слово распутной служанки против слов благородных рыцарей, — усмехнулся Ламбер. — Думаю, что она собиралась спрятаться, а ночью отыскать кухню и отравить твою еду.
— И как бы она определила, что подают мне, а что вам? — уточнил он.
— Видимо, она надеялась, что заметит какую-то разницу, — пожал плечами капитан.
— Пусть сидит здесь, потом я решу, что с ней делать, — распорядился Марк и ушёл, а вслед ему неслись истошные вопли возмущённой служанки.
— Вот это уже действительно была глупость, — произнёс Марк, встретившись тем же вечером с Джин Хо. Тот снова явился на ужин, чтоб узнать новости и сообщить свои. — Конечно, мой дом велик, и со стороны кажется, что там полно мест, где можно спрятаться, но всё-таки нужно иметь хоть какое-то представление о том, что находится внутри! К тому же явиться сюда с бутылочкой цикуты в надежде каким-то образом подмешать её мне в еду довольно самонадеянно.
— Я ж говорю, что Жеральдина будет хвататься за все соломинки, которые заметит, — пожал плечами лис. — Как бы глупо это не выглядело, это была ещё одна попытка вывести тебя из игры. И она снова не удалась. Теперь у неё уже нет надежды на то, что она сможет отравить тебя перед поединком. Что она сделает теперь?
— Боюсь то же, что делала, когда ей не удалось провернуть этот трюк с Арсеном де Лариве и капитаном Ломбарденом, — нахмурился Марк, — то есть постарается отравить меня во время поединка.
— Смазав клинок ядом? Что ж, тогда тебе будет интересно узнать об одном происшествии! Сегодня из дома на улице Монтегю, помимо горничной и её провожатого, вышел ещё один человек — охранник Жеральдины, такой высокий, с длинным носом. Он ходил на северную окраину, где встретился с неким стариком, снимающим каморку позади кабака «Виноградная улитка». Он был у него не так чтоб долго и ушёл, что-то пряча в карман.
— Судя по твоему описанию, это Драпен, — озабоченно проговорил Марк. — Тот самый, который заявил, что яд Кровь чёрной розы принадлежит ему.
— Вы его отобрали, так, может, он ходил за новой порцией?
— Возможно, — кивнул Марк. — Твои лисы выяснили, как зовут старика?
— Нет, им это не интересно, но в доме, где он живёт, других стариков нет, так что не ошибёшься.
— Его зовут Анселм Брюно, — на следующий день доложил Марку Гаспар. — Он аптекарь, которого выгнали из гильдии из-за того, что он приторговывал ядами. Я сам сходил к нему и расспросил о визите Драпена. Сначала старик запирался, но после того, как я пригрозил ему продолжить разговор в Серой башне с участием палачей, разоткровенничался. Он сказал, что Драпен уже заказывал ему яд, называемый Кровью чёрной розы, а теперь явился за ним снова. Этот Брюно будто бы не хотел давать ему яд, но тот