Микки возвращается на улицу, сжимая в руках небольшой конверт.
Она едва успевает сесть в такси, как видит проезжающую полицейскую машину.
Микки пригибается, увидев, кто за рулем. Марсель Аллейн.
Когда она выпрямляется, водитель такси включает зажигание… и начинает двигаться в том же направлении, что и полицейская машина.
– Нет, поезжайте в другую сторону, – просит Микки.
– Но это дорога обратно в город, – возражает таксист.
– Мне все равно. Просто заверните сначала на холм, а потом отвезите меня обратно.
Таксист многозначительно смотрит на счетчик, затем пожимает плечами. Если уж ирландской леди угодно вести себя безрассудно и заплатить ему вдвое больше, кто он такой, чтобы отказываться?
Микки откидывается на спинку сиденья и смотрит в окно, пока такси взбирается на холм. Растительность здесь более пышная: намек на то, чем был бы остров без туризма и прогресса. Тропическим раем.
На коленях у нее лежит поддельный паспорт, и она собирается помочь человеку, которого теперь совсем не знает, совершить еще большее преступление, чем он уже совершил.
Если все получится и она благополучно вернется домой, непременно устроит себе каникулы.
* * *
Вернувшись в отель, она застает Люка за мытьем раковины в ванной от краски для волос. Вскоре он присоединяется к ней в комнате.
Не взглянув на него, Микки швыряет конверт на стол.
– Рейс в восемь вечера, – сообщает Люк. – Такси заберет меня у черного входа в отель.
– Я сказала инспектору, что не подведу, – с горечью произносит Микки. – И он мне доверился.
– Прости, Микки, – вздыхает Люк. – Я не пытаюсь избежать ответственности за то, что сделал с Уильямсом. Мне просто нужно найти Роуз и убедиться, что она в безопасности. Я вернусь и приму любой приговор, который мне вынесут. Можешь так и сказать инспектору.
– Мне без разницы. Когда ты улетишь, ко мне все это больше не будет иметь отношения.
– Ты… ты уверена, что не хочешь узнать правду? О том, что произошло тогда.
Микки прямо смотрит на него.
– Уверена, – отвечает она. – Я и так знаю правду. Ты оказался трусом. Неважно, какая у тебя была причина, в итоге все сводится к одному: ты струсил.
Он вздрагивает от ее слов, но, как замечает Микки, не собирается ничего отрицать.
Поколебавшись, она спрашивает:
– Что с тобой случилось, Люк? Когда мы только познакомились, ты не был святым, да и я тоже. Но ты… ты был добрым. Я считала тебя хорошим человеком. Думала, это я тебя развращаю. Почему ты стал таким?
Люк будто хочет что‑то сказать, но не может найти слов. Теперь, когда Микки внимательно за ним наблюдает, она замечает перемену.
С тех пор, как она прибыла на остров, она видела Люка в растерянности, замешательстве, страхе. Но сейчас он выглядит сломленным. Опустошенным.
Микки гадает, что вызвало такую резкую перемену. Совсем недавно он яростно бросался защищать Роуз, а теперь похож на человека, которому сообщили о смертельной болезни.
– Что случилось? – повторяет она и пусть и злится на него, но не может скрыть беспокойства в голосе.
– Я совершил ужасный поступок, – говорит он, – совершенно непростительный. Это было давно. И похоже, теперь меня настигла карма.
– Это связано… – Микки замолкает. Ее тянет спросить, не по этой ли причине он бросил ее много лет назад, но нельзя. Она ведь уже заявила, что не желает ничего слышать. – Это связано с Роуз? – спрашивает она вместо этого. – И с деньгами.
– Я не знаю наверняка, – отвечает Люк. – Похоже на то, хотя я надеюсь, что ошибаюсь. Мне необходимо все выяснить. А для этого нужно поговорить с Роуз.
Микки скрещивает руки на груди.
– И где ты собираешься ее искать?
– В Лондоне, я полагаю.
– Лондон – большой город.
Плечи у Люка опускаются.
Микки вздыхает.
– Посмотрим, сможет ли Эллиот что‑то узнать. Роуз ведь может отправиться домой. Я имею в виду, обратно в Донегол.
– Я думал об этом.
– Люк, я чертовски зла на тебя, но предпочла бы злиться на тебя живого и здорового. Если Роуз заодно с Кевином Дэвидсоном, тебе грозит опасность.
Люк отворачивается и бормочет в сторону, но Микки все равно слышит:
– Может, я заслужил.
Донегол
Подростком Эллиот каждую свободную минуту проводил за компьютером. Спортом он не занимался; в школе считали, что особых способностей к учебе у него тоже нет – разве что к информатике; девочки его не интересовали.
Эллиот увлекался компьютерными играми. А потом – кодированием.
Мать не возражала. Насколько она могла судить, для чернокожего подростка из рабочего класса безопаснее всего сидеть в своей комнате и не общаться с другими ребятами.
Но увлечение Эллиота сводило с ума его отца. Тот мечтал, чтобы сын играл в футбол или, по крайней мере, был популярным.
У Эллиота же не было друзей, во всяком случае таких, которые могли бы прийти в гости.
Зато было много друзей в Сети, хотя отец от них отмахивался, считая воображаемыми.
Нана всегда была популярной. Ее всюду звали. Особенно мальчики. Это тоже не добавляло их отцу счастья, но Нана хотя бы жила своей жизнью, а не горбилась перед искусственным светом монитора, играя в «Колл оф дьюти» по шесть часов в день в крошечной каморке.
Всем была нужна Нана.
Включая мужчину, который впоследствии стал отцом ее двоих детей, изолировал от родной семьи, изнасиловал и избил так жестоко, что она чуть не умерла.
Эллиот предпочитал компьютеры. Но после случившегося с Наной принял решение больше взаимодействовать с реальным миром. И взаимодействовал с ним таким образом, который давал наибольшее удовлетворение: помогал женщинам сбежать от негодяев вроде бывшего мужа сестры.
Однажды Эллиот пытался объяснить отцу, что в игровых чатах тусуются не только компьютерные задроты, что люди там встречаются самые разные – учителя, юристы, банкиры… тюремные охранники. Последние, в частности, были очень активны. Эллиот полагал, что надзирателям просто особо нечем заняться, кроме как играть онлайн, раз уж бо́льшую часть дня им приходится следить за дверями камер на экране да за тем, чтобы решетки в коридорах между секциями были надежно закрыты на замки.
Чтобы проникнуть в семью Дэвидсон, Эллиоту, точно цирковому тигру, пришлось совершить целый ряд невероятных прыжков через горящие обручи. Через своего друга-тюремщика, известного под ником «Бетти960», он нашел вставшего на путь исправления бывшего заключенного и перевозчика наркотиков через канал. Тот подтвердил, что семья Дэвидсон действительно занимает высокое положение в обществе ирландских наркоторговцев. И у него есть на них выход.
Эллиот предельно ясно дал понять, что не заинтересован в покупке наркотиков или в