– Я не знала, – честно признаётся Роуз. – Думала, ты сам туда вернешься. Я ведь умоляла тебя уехать. Знала, что ты оставил деньги там. Я видела твои банковские счета, поэтому точно знала, что основную сумму ты хранишь в другом месте. Дома был сейф, в нем наверняка что‑то лежало, и однажды я нашла чип. Но воспользоваться им без тебя не могла.
Люк обхватывает голову руками. Роуз видит, что он не в силах осмыслить ее рассказ, настолько безумным представляется их план.
Не надо было ей слушать Кевина. Не надо было ему потакать. Потеря родителей и случившееся с сестрой не прошли для него бесследно.
И ведь какое‑то время Роуз думала, что он прав. И тоже хотела отомстить. Казалось справедливым и честным, что Люк в конечном итоге будет обманут и наказан.
В тот день в квартире Кевин напоследок напомнил, что Роуз нравился роман Дафны Дюморье «Ребекка».
«Мы можем применить тактику миссис Дэнверс на Люке, – сказал брат. – Запугать его до панических атак и сделать параноиком. Ничего сложного».
Именно это и стало для Роуз решающим аргументом, ведь разве не то же самое Люк сделал с их отцом?
Свел папу с ума.
Но Роуз не сошла с ума, и по здравом размышлении…
– Я притворялась не все это время, – признается Роуз. – Но я ненавижу тебя, Люк. Ненавижу за то, как ты поступил.
– И что теперь? – спрашивает Люк. – Ты позволишь брату застрелить меня?
Люк смотрит на Кевина одновременно с Роуз. Она боится, что теперь Кевин способен выстрелить. Правда не на его стороне. Теперь уже нет. Даже то, что он нанял Джеремайю Уильямса, который был так похож на настоящего Кевина Дэвидсона… О чем он только думал? Роуз чуть не обмочилась от страха в ту ночь, когда Уильямс вошел через французские двери.
– Ладно, я заслужил, – говорит Люк, и по голосу понятно, что он смирился со своей участью. – Никто не знает, что я здесь. Но вы ведь не станете пачкать свою гребаную кухню? Советую вывезти меня куда‑нибудь подальше и там застрелить. И все закончится.
– Вот уж вряд ли.
Роуз потрясенно оглядывается.
Микки и незнакомый мужчина только что вошли в кухню за спиной у Кевина. Черный парень мигом приставил пистолет к голове ее брата, но рука у него трясется, будто он не привык размахивать оружием. Правда, Кевин этого не видит: он просто чувствует холодный металл, прижатый к затылку, и в ужасе смотрит на Роуз.
– А ты‑то что здесь делаешь?! – ахает Люк.
– Мы просто зашли чайку попить, – поясняет Микки.
Она смотрит на Роуз. Та отводит взгляд.
– И как ты предлагаешь закончить дело? – спрашивает Микки, обращаясь к Люку, но ее взгляд по-прежнему устремлен на Роуз. – Если я позвоню в полицию, этих двоих арестуют, что сильно поможет твоему делу на Святой Терезе. Но и тебя тоже арестуют, Люк. Я проверила. У Ирландии есть договор об экстрадиции с Карибскими островами в рамках соглашения Европейского союза. Ирландская полиция, вероятнее всего, заключит тебя под стражу.
Роуз смотрит на Люка, потом на брата.
Кевин неохотно опускает оружие.
Он не выдержит, думает Роуз, хотя не уверена, имеет ли в виду Люка, Кевина или обоих сразу.
– Звони, – решает она, а Люк одновременно с ней говорит:
– Не звони.
Люк и Роуз смотрят друг на друга.
– Послушай, не надо натравливать на них полицию, – тихо просит Люк. – Я и так причинил им немало боли.
Теперь Микки хмуро смотрит на Люка.
– Я собираюсь уйти с Микки, – говорит он. – Или ты хочешь, чтобы я остался?
Он адресует этот вопрос Роуз.
Она чувствует ком в горле.
Перед ней человек, которого она в своем воображении превратила в монстра… но сейчас Роуз смотрит на него и не может дать названия тому чувству, которое к нему испытывает. Боится признаться даже самой себе.
– Нет, – говорит она.
Люк смотрит на нее несколько долгих секунд, затем кивает. В глазах у него стоят слезы.
– Понимаю, – говорит он и встает. – Я никогда не смогу загладить свою вину перед вами, сколько бы раз ни попросил прощения. – Он кладет на стол маленький золотистый чип и листок бумаги. – Но я могу дать вам это. Это деньги вашего отца вместе с прибылью, которую я на них получил. И коды доступа. Я оставляю их вам обоим.
– Не хочу, – мотает головой Роуз.
– Это наши деньги, – резко возражает Кевин. – Лучше бы я забрал их у нее еще в гостиничном номере. – Он кивает на Микки.
Роуз вздрагивает. Ей пришлось практически силой тащить брата прочь из номера, чтобы помешать ему обыскать Микки в поисках чипа. Все пошло кувырком. Теперь дело было уже не в проклятых деньгах.
– Так забери их, если они тебе так нужны, – предлагает Роуз.
А сама гадает: неужели это все, чего хотел Кевин с самого начала, неужели только деньги имели для него значение?
Она отворачивается и смотрит в окно.
Потом слышит, как уходят Люк, Микки и черный парень с пистолетом.
Слышит, как брат берет чип с кухонного стола.
И тогда Роуз отгораживается от шума, от всего, что ее окружает, от образа мертвого отца на постели, и позволяет себе почувствовать что‑то кроме тоски, боли и гнева.
Она чувствует сожаление. Ужасное сожаление, поскольку знает, что по-настоящему любила Люка Миллера, а теперь все кончено.
Лондон
Люк едва ли произнес хоть слово с тех пор, как они покинули Донегол.
Сейчас они у него в квартире; Эллиот благоразумно решил подождать внизу, пока Люк и Микки поговорят. Микки просто хочет побыстрее с этим покончить. Она мечтает вернуться домой. Увидеть Нейтана. Ей нужен ее муж и нормальная жизнь.
Но еще ей нужно знать, что Люк собирается делать дальше.
– Я забронирую билет на рейс на Святую Терезу в ближайшие пару дней, – говорит он ей.
– Уверен? – спрашивает Микки. – Ты вполне можешь выйти сухим из воды. Если захочешь, конечно. Они подвергли тебя газлайтингу, Люк. Это легко доказать. Там, на острове, сложнее, а здесь запросто.
Люк качает головой.
– Ты не понимаешь, Микки. Роуз и Кевину нужно увидеть меня в тюрьме, чтобы они смогли сдвинуться с мертвой точки и начать жить дальше. И я заслужил наказание. Я стоил жизни их отцу. Я отнял жизнь у Уильямса. Мне следует взять на себя ответственность за то, что я совершил.
Микки вздыхает. Она поговорит с инспектором Аллейном. Она знает, что теперь Люку вынесут более суровый приговор, поскольку он скрылся из-под стражи.
Но надеется, что его добровольное возвращение будет