Тимофей одобрительно улыбнулся, постарался добавить в голос благодарности:
– Хорошая мысль, надо подумать в этом направлении. Ты подал отличную идею.
Он бросил озабоченный взгляд на часы.
– Мне пора. Давай до завтра поварим твою идею в голове. Завтра встретимся и обсудим план действий. И попробуй еще раз поговорить с матерью, вдруг сможешь убедить ее оказать финансовую помощь.
– Ладно, попробую, – вяло ответил Стражалковский.
«Словно одолжение мне делает, – скептически подумал Тимофей, спускаясь на первый этаж огромного офисного комплекса. – Тоже мне, благодетель».
На парковке перед зданием Муратов сразу выхватил взглядом ярко-синий беспилотник – личный транспорт Стражалковского. И зачем он держит эту машину? Личные автомобили вышли из моды, чем их меньше, тем свободнее автотрассы и больше пространства, не нужно так много площади для парковочных мест. Все нормальные люди давно уже пользуются такси, проблема «где оставить машину» ушла в прошлое. Исключение составляют только крупные руководители и чиновники высшего ранга, им по статусу положено. Ну и те, кто цепляется за старое.
Вот и Егор Стражалковский такой же. Личная машина, отцовская популярность, привычка к неоправданной роскоши. Никак не может понять, что те времена давно прошли. Даже от монитора не хочет отказываться, чудак. Нельзя двигаться вперед, цепляясь за старое. Соединять прошлое с будущим под силу только Двуликому Янусу, а Егор – совсем не Янус, просто мелкий бизнесмен, к тому же неудачливый.
* * *
Вот и все. Наяна обвела взглядом опустевшую квартиру. Все оказалось так просто… Даже немножко обидно. Она готовилась к долгому и болезненному разговору с Юбером, к тому, что придется просить прощения, возможно, даже к скандалу. Однако вышло совсем не так.
Сначала Юбер долго не мог оторваться от работы и на ее слова: «Мне нужно с тобой поговорить» только отмахивался и бормотал:
– Ну подожди, мне надо закончить, а то я мысль потеряю. Потом поговорим.
Ждать пришлось долго. Наяна приготовила ужин, накрыла на стол и терпеливо сидела, внутренне сжимаясь и стараясь унять дрожь. Наконец Юбер появился на кухне и сразу принялся за еду. Даже не спросил, о чем Наяна хотела поговорить.
Ей кусок в горло не лез, она так и сидела перед полной тарелкой, от запаха еды ее мутило.
– Очень вкусно, – проговорил Юбер с набитым ртом. – А ты чего не ешь?
Наяна набрала в грудь побольше воздуха.
– Мне кажется, у нас с тобой ничего не выйдет, – сказала она.
Юбер положил вилку и нож и вопросительно посмотрел на нее.
– В смысле? Что у нас не выйдет?
– Ничего. Ничего не выйдет, Юбер. У нас не получится долгой счастливой жизни.
– Я тебя чем-то обидел? Что-то сделал не так?
– Нет, что ты! Ты чудесный, умный, добрый. Но я чувствую… Не знаю, как объяснить…
Наяна смешалась. Она и в самом деле не могла внятно объяснить, что чувствует. Зато точно знала, чего не хочет. Она не хочет создавать семью «для галочки» и жить в ожидании того, с кем будет изменять мужу.
– Мы ведь с тобой так и договаривались: три года. Если за три года не возникнет сомнений – поженимся, – продолжила она.
– Значит, сомнения у тебя возникли, – констатировал Юбер. – Жаль. Мне было хорошо эти два года.
Помолчал немного, потом спросил:
– Так когда мне сваливать? Прямо сейчас или можно завтра утром?
– Когда тебе удобно.
Он снова подумал, что-то прикидывая, затем резко поднялся из-за стола.
– Наверное, лучше сейчас, чего тянуть-то. Быстро соберусь, доеду до дома, еще успею поработать, у меня дедлайн через два дня.
Ни криков, ни уговоров, ни лишних вопросов. Наяне показалось, что Юбер даже не очень расстроен. Выходит, Наяна для него так мало значит? Зачем же он был с ней целых два года? Наверное, просто потому, что нужно же с кем-то быть, с кем-то спать. Нужно на ком-нибудь жениться и родить детей, получать выплаты и быть как все. На молодых неженатых мужчин смотрят косо, подозревая, что с ними что-то не в порядке. Для Юбера Наяна не «та единственная», а всего лишь один из множества возможных вариантов.
Она сложила остатки недоеденного ужина в контейнеры, поставила в холодильник, вымыла посуду, прибралась в кухне. Юбер собрался быстро, в прихожей стояли две большие сумки и объемистый кофр с техникой.
– Ну что, расстаемся друзьями? – спросил он почти весело. Ну, может, и не весело, но грусти в его голосе точно не было.
– Прости меня, – сказала Наяна, целуя его в щеку. – Я ошиблась.
– Бывает, – усмехнулся Юбер. – Если что – я всегда на связи, обращайся. Да, замок я перепрограммировал, свою биометрию удалил, так что можешь не бояться, без твоего ведома я сюда не заявлюсь.
Дверь за ним закрылась. Вот все и закончилось, эта страница жизни перевернута. Наяна с удивлением обнаружила, что испытывает облегчение. Никаких сцен, никаких уговоров и предложений «в последний раз на прощание», никаких упреков и ревнивых подозрений «ты нашла себе другого». Наверное, Юбер ее ни капельки не любил… Или наоборот? Может быть, именно так и поступают любящие мужчины: спокойно и молча уходят, когда их об этом попросят?
Она ожидала, что расстроится, начнет переживать, печалиться, даже, вполне вероятно, поплачет. Но плакать не хотелось, печалиться тоже.
Наяна легонько пнула стоящего в углу прихожей робота-уборщика. Юбер обычно включал его, когда Наяна была на работе, но она все равно потом все перемывала. И не потому, что робот халтурил, а потому, что ей нравилось заниматься ручной уборкой, ощущая в руках текстуру тряпок и губок и наблюдая за тем, как поверхности становятся чистыми, блестящими и сияющими.
– Ты мне теперь долго не понадобишься, – сказала она роботу.
Как будто он мог ее понять… Да она сама себя понять не может!
«Потому что там была ты…»
«Ты – удивительная…»
«Я на тебя настроился…»
«Кофе с пирожным?»
«Он влюблен в тебя по самую макушку…»
«Ты ведешь себя как овца…»
«Что страшного в том, чтобы оказаться дурой?»
«Можно отказаться от плана…»
Голоса Евгения, Муниры, бабы Лизы и Варвары звучали в ее голове, перекрикивая друг друга. Елизавета хотела поделиться жизненным опытом, Варвара – научить