Эмиль отлично знал, что Монтадор спокойно отказывает кому угодно, если считает это нужным. И не важно, юная это вдовица или почтенная дама, или вовсе кто-то из ближних людей его величества. Поэтому – что же заставило его выслушать ту самую вдовицу?
Впрочем, он разузнал. Грамотно спланированная кампания против судьи де ла Порта восхитила. Эмиль был знаком с судьёй, и мало столь же неприятных персон попадалось на его пути. И очень хорошо, что кто-то привлёк к нему внимание принца, и принц решил его судьбу.
Было понятно, что от Терезы де Тье толку не добьёшься, он больше и не спрашивал. Но беседовал с людьми в их доме – под предлогом бесед с графом Ренаром об обучении юношества. Юношество втянулось и обучалось почти безропотно, уже не возникало вопросов «для чего это нам» и «почему мы должны это делать». Граф придумывал подходящие для слушателей задания, слушатели их выполняли. Даже сидели в домашней библиотеке и что-то выискивали там в книгах, собранных ещё дедом и прадедом Эмиля. Сам Эмиль никогда бы не смог так занять детей, а у графа это выходило играючи.
Правда, когда все задания были выполнены, дети принимались за своё обычное баловство – и тогда не было разницы, сколько кому из них лет – восемь, двенадцать или семнадцать. Даже Раймон забывал о своём строгом обличье и играл с остальными в прятки, или во что они там играют.
Однажды даже спросили, можно ли им позвать в гости Камиллу и братьев Лаказ. Они бы и Шарло позвали, но тот отбыл вместе с госпожой де ла Шуэтт, и ежедневно рассказывал, как и кому от неё сегодня досталось, и за какие грехи. Конечно же, Эмиль разрешил, и в тот день в прятки играли всей компанией. Как раз в этот день он договаривался с госпожой де ла Шуэтт, что заберёт её в Массилию, и она согласилась.
Эмиль никогда не привлекал детей к расследованиям, потому что это может быть опасно. Но дети болтают, этого не избежать. Поэтому ничего особенного в том, что они будут болтать и в том доме, куда ходят учиться, и может быть, что-то там послушают. Конечно, в основном они слышали самые обычные вещи, но – не только.
Что на самом деле думают обитатели дома о хозяйке? Все ли рады тому, что хозяйкой стала именно она, а не кто-то из сестёр покойного хозяина? Всем ли по нраву тот порядок, который она установила и старается поддерживать?
Правда, второй человек после покойника – его управляющий Фабиан – по словам домочадцев был всецело на стороне хозяйки с самого начала, как только она очнулась. И сначала он явно надеялся на то, что будет бесконтрольно управлять всем, что там есть, а потом втянулся, и проникся, и теперь – самый горячий сторонник госпожи Викторьенн, так говорят все.
Но все ли думают так же, или в доме у госпожи де ла Шуэтт могут быть тайные враги?
На тайного врага на первый взгляд не тянул никто. А на поставщика сведений о хозяйке?
Потому что все те, кто искал истину в смерти Гаспара де ла Шуэтта, исходили из версии, что убить хотели именно его. А вдруг всё наоборот, убить хотели её? Или хотели, чтобы её ребёнок не родился?
Доведись до самого Эмиля, он бы ни за что не потащил беременную долгожданным наследником супругу через почти что всю страну. И сам бы никуда от неё не поехал. Договор с Монтадором выполнил бы тот же управляющий Фабиан, справился бы, никуда не делся. Другое дело, что из рассказов о господине де ла Шуэтте вырисовывался портрет человека, никогда не доверяющего важные дела никому. Если даже последнее завещание подписывали какие-то случайные люди – и Монтадор, тоже случайно оказавшийся рядом, как понял Эмиль.
Интересно, это недоверие пробудилось с долгожданной беременностью жены или существовало всегда? Черта характера, или ему передалась нервозность беременной супруги?
Что до той супруги, все, решительно все соглашались – до покушения Викторьенн де ла Шуэтт была совсем другой. Не поднимала глаз, не слышно было её голоса. Она вышла замуж отнюдь не бесприданницей, но отчего-то вовсе не была в доме хозяйкой. Хозяин у всего здесь был один – Гаспар. А все прочие, кем бы они ему ни приходились – нет. Ни супруга, кстати, четвёртая по счёту. Ни сёстры – родная, Эдмонда, мать племянника, и единокровная, Тереза, подруга Викторьенн. Ни тот самый племянник, который мог бы стать наследником, если бы Гаспар решил оставить ему всё.
Племянник, Симон, барон Клион-сюр-Экс, представлялся той ещё тёмной лошадкой. Впрочем, Эмиль попросил разузнать о нём столичных знакомцев – были такие, кто всегда знал всё обо всех. Вот пускай и выяснят, на что живёт, кто даёт ему в долг, или если не в долг, то как? Из Массилии они с матушкой вымелись по слову Монтадора – только свист стоял, так рассказали очевидцы. Куда подались? Вообще Клион-сюр-Экс в нескольких часах пути от того же самого Экса, через который ехать и в Ор-Сен-Мишель, где пребывала прекрасная Викторьенн, и в Зелёный замок, только в противоположную от Экса сторону. Но всё равно – доехать можно. Нужно попросить маркиза де Риньи покопаться – не ведут ли какие-нибудь следы покушения на Викторьенн в те края? Ему это тоже будет не просто так, маркиз всегда за порядок в провинции, он не просто так королевский наместник и предводитель местного дворянства.
И Эмиль даже переговорил с маркизом, и тот согласился предпринять изыскания – но после того, как госпожа де ла Шуэтт уедет. Чтобы не дразнить гусей ли, волков, или же ещё какую живность. Обещал содействие местного судьи и ещё каких-то уважаемых людей. Вот и славно.
А сам он пока задался целью – поговорить с обитателями дома на Морской улице. Невзначай, слово за слово, и можно даже немного чар напустить – чтобы после не вспомнили, не связали ни с чем лишним