Он посмотрел вниз - где-то там должна была быть его цель, - но ничего не увидел вокруг, кроме непроницаемой густой черноты.
За время работы в "Радуге" он выполнил десятки таких прыжков с большой высоты, но люди, служившие в "Радуге" в настоящее время, хотя и были опытными прыгунами, не имели достаточного опыта ночных прыжков HaHo, насколько это касалось Кларка и Чавеза. Они все равно приземлились бы на парашютах к цели при таком сильном ветре. Их роль в этой операции не была пикником, но миссия Кларка требовала, чтобы кто-то скрытно приземлился на крыше ЦУП, что означало другой тип прыжка.
Была еще одна причина, по которой Чавез решил прыгнуть в одиночку. Команда снайперов-корректировщиков, наблюдавшая за ЦУП, сообщила о движении на крыше здания - часовые осматривали небо в поисках парашютов.
Из-за плохой погоды Кларк и Чавез рассчитывали, что один человек сможет сделать это незамеченным, по крайней мере, до тех пор, пока он не займет позицию для поражения целей на крыше. Но шансы на успех скрытного прыжка на цель снижались с каждым новым парашютом в воздухе.
Итак, Динг в одиночку летел по снегу на своем реактивном парашюте.
Видеозапись, показывающая Набиева на заднем сиденье "Ми-8", появилась в Сети, когда член экипажа садился в вертолет в аэропорту незадолго до взлета. Набиев мог напрямую разговаривать с Сафроновым в комнате управления запуском, хотя видео и аудио, по понятным причинам, были немного прерывистыми. Тем не менее, камера выполнила свою функцию. Он осмотрел вертолет и обнаружил на борту всего четырех человек, кроме самого Исрапила, с которого сняли наручники и одели в толстое пальто и шляпу. Георгий попросил его выглянуть в окно и уточнить, когда он сможет увидеть огни ЦУП, и заключенный-дагестанец встал так, чтобы сделать это.
Снайперская разведгруппа "Радуга", которая весь день наблюдала за ЦУП, под покровом ночи продвинулась с расстояния в тысячу ярдов всего до четырехсот. Теперь они расположились глубоко в овраге, не сводя глаз с задней части ЦУП. Они наблюдали за зданием в свои оптические прицелы. Прерывистое освещение и снегопад сбивали с толку вид через стекло, но наблюдатель заметил пару длинных теней, движущихся на фоне стальной вытяжной установки на северной стороне крыши. Проследив за движением в течение длительного времени, он увидел, как голова бойца появилась в поле зрения всего на несколько секунд, прежде чем она переместилась ниже линии его зрения. Наводчик подтвердил это своему снайперу, затем нажал кнопку отправки на рации.
— Ромео-два, это Чарли-Два, прием.
— Ромео-два, давай.
— Имей в виду, у нас на крыше двое часовых.
На высоте девятисот пятидесяти футов над крышей ЦУП Динг Чавез хотел ответить наблюдателю с немецким акцентом, что он ни хрена не видит. Только GPS на руке указывал ему направление к цели. Она была где-то внизу, и он разберется с любыми придурками на крыше, когда доберется туда. Если не…
— Чарли-Два, Ромео-Два. Я не увижу этих парней, пока не приземлюсь на них. Вы готовы вступить в бой?
Вернувшись на землю, снайпер покачал головой, и наводчик ответил от его имени:
— На данный момент нет, Ромео, но мы пытаемся найти цель.
— Вас понял.
Чавез нащупал УПП у себя на груди. Он был там, на месте, прямо поверх бронежилета. Ему придется воспользоваться им, как только его ноги коснутся крыши.
Если его ноги коснутся крыши. Если бы он промахнулся мимо крыши, если бы какой-то просчет сбил его с курса или если бы какой-нибудь слабый порыв ветра оттолкнул его в последнюю секунду, то вся миссия оказалась бы под серьезной угрозой срыва.
И если бы порыв ветра налетел не вовремя и отбросил Динга на восточную стоянку, где вращались большие лопасти несущего винта "Ми-8", у Чавеза не было бы ни единого шанса.
Он проверил свой альтиметр и GPS, а затем потянул за рычаги, регулируя колпак парашюта над собой, чтобы немного повернуть его на юг.
В 10:30 по носу "Ми-8" приблизился к ЦУПу. Сафронов все еще смотрел видеосвязь с вертолетом, и Набиев увидел большое здание, похожее на бункер, с большими яркими фонарями на крыше. Он взял камеру у оператора и прислонил ее к окну так, чтобы Сафронов мог видеть сам. Георгий сказал Исрапилу, что встретится с ним у входной двери через несколько минут, а затем Георгий выбежал из центра управления запуском с несколькими своими людьми. Они спустились по лестнице, пересекли темный вестибюль и открыли взрывозащищенные железные двери.
Четверо боевиков Джамаат Шариат заняли позиции в открытом дверном проеме, но сам Георгий стоял в стороне; он только оглядывался из-за железной двери, чтобы кто-нибудь, притаившийся в снегу, не попытался выстрелить в него.
Позади них в зал ввели иностранных заключенных, после чего двое охранников прижали их к стене.
Российский вертолет приземлился в дальнем конце автостоянки, в семидесяти ярдах от взрывозащищенных дверей ЦУПа, прямо в лучах прожекторов с крыши.
Сафронов выглянул за дверь на кружащийся снег, освещенный фонарями. Он связался по рации со своими людьми на крыше и велел им быть готовыми ко всему, а также не забывать следить за задней частью здания.
Маленькая боковая дверца вертолета открылась, и появился бородатый мужчина в шляпе и пальто. Он прикрыл глаза от яркого света и медленно зашагал по плотно утрамбованному снегу на парковке.
Георгий уже думал о том, что скажет военному командиру Джамаата Шариат. Ему нужно было убедиться, что этому человеку не промыли мозги, хотя в их предыдущих разговорах он не заметил никаких признаков этого.
Чавез посмотрел, как приземляется вертолет, затем снова перевел взгляд на крышу ЦУП, находившуюся в двухстах футах под его ботинками. Слава Богу, он совершит посадку, хотя приземлится быстрее и жестче, чем ему хотелось бы. Спускаясь по крутому склону к югу, он разглядел одного... нет, двух часовых, выставленных там.
Сто пятьдесят футов вниз.
В этот момент под ним открылась дверь, ведущая на крышу, и на крышу упало больше света. В