Лицо Греты исказилось от дискомфорта, и я приласкал ее икры и бедра, но не остановился.
Я проталкивался глубже, стонал, когда мой кончик сжимали и поглаживали внутренние стенки Греты.
Грета еще крепче стиснула перекладину. Я откинул ее голову назад и поцеловал ее, после чего вошел полностью. Мы поцеловались, а затем я отстранился, не в силах сопротивляться потребности видеть, как мой член погружается в Грету.
Я всегда знал – Грета самая невероятная девушка, которую я когда-либо встречал.
Она издала дрожащий вздох. Ее мышцы ненадолго сжались, заставив меня заскрипеть зубами, затем давление ослабло. Она всегда крепко обхватывала меня, но я понимал, что теперь могу двигаться.
– Как приятно. Не останавливайся.
Грета стала еще более скользкой, когда я медленно входил и выходил. Мой пенис блестел от ее влаги, и я ускорился. Я крепко обхватил руками грудь Греты, толкаясь в нее.
В зеркале я наблюдал за похотливым лицом Греты, за маленькими сосками, морщащимися под тонким материалом купальника, и за моим членом, стремящимся в ее сладкую киску.
Мы кончили одновременно, и оба бездыханно опустились на пол. Грета устроилась у меня на коленях.
– Еще с тех пор, как впервые увидел тебя в пачке, хотел сделать это, – прохрипел я.
– Ты уже тогда хотел меня?
– О да. Я полностью одержим тобой – с первой секунды. Никогда не верил во внезапную любовь, но ты меня переубедила.
Грета рассмеялась, но в ее глазах появилось сомнение.
– Звучит как вожделение с первого взгляда.
– Поверь, это было не просто вожделение. Я и раньше испытывал нечто похожее, но то, что я почувствовал, когда увидел тебя, было намного сильнее и страшнее.
– Значит, я напугала тебя в самом начале?
Я хмыкнул:
– Можно и так сказать. Я приобрел новый опыт. Тебя это шокирует?
Она нахально ухмыльнулась:
– Не совсем. Я же Фальконе.
Я расхохотался и прижался губами к ее губам.
Однако через мгновение отстранился:
– Теперь ты – Витиелло. – Никогда не устану слушать, как кто-то называет ее Гретой Витиелло, особенно рядом с Римо или Невио.
Она склонила голову, в ее глазах пылала любовь.
– Я и то, и другое.
Я знал, что ее сердце всегда будет разделено между Лас-Вегасом и Нью-Йорком, и это нормально. Сердце Греты оказалось достаточно большим для ее семьи и меня.
И я буду вечно благодарен ей – ведь она распахнула свое сердце для меня.
Эпилог
Грета
Три года спустя
Я прикоснулась холодной тканью к маминому лбу. Она снова закричала, впившись зубами в нижнюю губу. Ее лицо раскраснелось и вспотело, волосы прилипли ко лбу.
Она сжала простыню и уперлась ладонями в кровать, вращая бедрами, пока дышала во время очередной схватки.
Она рожала уже пять часов, и, наблюдая за болезненным процессом, я ощутила невероятное благоговение перед ее самопожертвованием.
Я погладила маму по спине, и она расслабилась, когда схватка утихла и у нее появилась возможность отдышаться.
Она одарила меня измученной улыбкой.
– Не думаю, что это надолго. Я чувствую, как голова прижимается очень сильно. Скоро ты увидишь своих детей.
– Что мне нужно сделать? – Я хотела помочь ей, чем могла.
Последние девять месяцев мама терпела утреннюю тошноту, ломоту в спине и сильную усталость, вынашивая наших с Амо детей.
За такой подарок я никогда не смогу ей отплатить.
Мама дотронулась до моей щеки.
– Просто продолжай делать то, что делаешь. – Ее лицо исказилось от новой волны боли.
Я контролировала ее дыхание и растирала спину, надавливала на поясницу, а позже вытерла ее взмокший лоб.
После еще одного часа схваток маме пришлось опуститься на кровать, и через десять минут родилась моя дочь, а еще через две минуты выскользнул мой сын.
Я ошеломленно опустилась на пол, пока медсестры осматривали двух малышей с густыми черными волосами.
Мама подавила рыдания, и я тоже не смогла сдержать слез.
– Ложись рядом со мной, – прошептала она.
Я так и сделала и поцеловала ее в щеку, не зная, что сказать, как поблагодарить за такое. Наши взгляды пересеклись, и она с ласковой улыбкой погладила меня по виску.
– Я знаю, знаю.
Подошли медсестры с двумя маленькими детьми.
Я затаила дыхание, не в силах осознать случившееся.
– Расстегните халат, – сказала мне медсестра.
Первые два часа схваток я провела с мамой в родовой ванне и не потрудилась переодеться.
Широко раскрыв глаза, я встала и взглянула на маму.
Она кивнула:
– Они твои, Грета. Ты должна подержать их.
Я расстегнула халат, и медсестры положили обоих младенцев мне на грудь. Я заплакала, когда почувствовала их маленькие тела на своей коже и вдохнула их сладкий запах.
Мама откинула голову, совершенно обессиленная, и смотрела на меня, пока врач накладывал швы. Мое сердце еще никогда не было настолько переполненным любовью, которая так и рвалась наружу, словно моя душа не могла вместить все те чувства, которые я хранила в себе.
– Позвать ваших мужей? – спросила медсестра, когда маму укрыли.
Она кивнула:
– Пожалуйста.
Медсестра открыла дверь, и спустя мгновение порог переступил Амо. Он застыл при виде меня и тяжело сглотнул. Папа вошел следом и похлопал Амо по плечу, чуть сильнее, чем хотелось бы.
– Поздравляю с рождением первого будущего дона Семьи на территории Лас-Вегаса.
Я одарила его слезливой и возмущенной улыбкой. Мы с Амо не хотели, чтобы мама приезжала в Нью-Йорк на последних месяцах, поэтому прилетели на роды.
Папа направился ко мне и чмокнул в макушку, а затем склонился над мамой и поцеловал ее в губы. Я успела уловить его взгляд, и у меня защемило сердце.
Иногда я беспокоилась, что конфликт, возникший из-за моей связи с Амо, навредил родительскому браку, но сейчас папины глаза сказали мне, что его любовь к маме вечна и неизменна.
Амо шагнул ко мне. В его взоре читались нежность и неверие, когда он смотрел на новорожденных.
– Они и правда наши, – прошептала я. Еще совсем недавно все это казалось мне сном, иллюзией.
Амо поцеловал меня, а потом легонько провел пальцами по спинкам наших малышей. Он поймал взгляд отца, и я поняла, что дети сделают связь между семьями крепче, чем когда-либо прежде.
Мои близнецы являлись как Витиелло, так и Фальконе.
Амо переплел свои пальцы с моими.
Наша любовь сильнее любой вражды.
КОНЕЦ
Примечания
1
Зеркало Гезелла – стекло, которое выглядит затемненным с одной стороны, а с другой – как обычное зеркало. Используется в архитектурных сооружениях, а также для наблюдения.