Макс же выглядел неподдельно счастливым. Его взгляд теперь меня постоянно преследовал. Словно он ждал, что я вот прямо сейчас каким-то чудом произведу на свет его ребёнка.
«Быть может, я вообще зря паникую»,— успокаивала себя. Просто Максиму очень хочется, чтобы это было правдой. А если правда… Значит у бога с чувством юмора всё в порядке.
Глава 27
— Поздравляю! Хорошие семь-восемь неделек у вас! Сердечко бьётся, тонуса нет. В январе станете мамочкой.
Я вышла из кабинета УЗИ, сжимая в руке заключение и маленький квадратик с фото. На улице наконец позволила себе вдохнуть полной грудью. А до того, мне кажется, и не дышала. И страшно, и радостно было. Тревога, ощущение нереальности происходящего — это очень примерный спектр моих ощущений. Наверное, нужно позвонить Максиму. Или сначала ехать к адвокату, а потом уже поговорить с Максом? Полный сумбур в голове. Непонятно, за что хвататься, что делать. Я ещё раз глубоко вздохнула и решила, что в первую очередь надо успокоиться. И осознать. Хотя с этим будет сложно. Осознать, что твоя жизнь скоро кардинально изменится и эти перемены необратимы…
Макс хоть и первым догадался насчёт беременности, но когда я показала результат УЗИ, сидел в шоке. Словно лишился дара речи. Не ужас, не ликование, а просто какой-то ступор. Не двигаясь, смотрел в бумагу и молчал. Полноценно опомнился только часа через два. Оживился, стал реагировать на происходящее вокруг, что-то говорить, спрашивать.
— Получается, ты беременная прямо к нему в логово ехала и была там с ним один на один... Меня искала, тягала все эти доски, куски шифера. Как подумаю об этом... — с ноткой вины в голосе пробормотал он за ужином, не поднимая на меня глаз.
— Макс, ты же говорил: думать надо меньше! — пошутила я.
Хоть саму в дрожь бросало от этих мыслей, и сердце заходилось в каком-то бешеном стуке. Но ведь всё обошлось. Я и так себя всё это время чересчур много накручивала попусту.
Максим почему-то стал обращался ко мне на «вы». Я готовила еду и между делом спросила, почему на «вы». А он объяснил, что нас же теперь двое.
Мы с мужем хотели второго ребенка. Даже несколько лет активно над этим работали. Витамины пили, правильно питались. Но ничего не получалось. Я списывала это на ту свою травму, когда мне удалили один яичник после аварии. Да и цикл у меня нерегулярный. Скакал, как вздумается. Я уже смирилась, что буду мамой одного Никитки. А потом начались эти все проблемы в отношениях, мы очень отдалились друг от друга.
С Максимом я вообще не думала о вероятности забеременеть. Даже после УЗИ не могла окончательно в это поверить. И почему-то меня осенила одна мысль: я решила, что ребёнок сам себе выбирает отца. Мой уже почти бывший муж в папы не годился, вот детка и упрямилась.
Меня до глубины души растрогало то, что дом в Апрельском встретил меня как давнюю знакомую. Я почувствовала такое тепло и уют, словно никуда и не уезжала. Под благовидным предлогом, а именно с целью поиска новогодних игрушек, которые хотела показать Лёше, я даже на чердак поднялась. Мальчик увязался за мной. И открыл для себя мир старых вещей. Всё там так и лежало, как мы с мамой когда-то сложили. Я посидела на кровати с панцирной сеткой, полистала книги, лежавшие на стеллаже, провела пальцами по пачке пластинок, которые давно никто не прослушивал. Лёшка тоже всё трогал, брал в руки, расспрашивал, что это и зачем нужно. Но долго здесь находиться было невозможно. Да и вообще задерживаться в этом доме мы не могли себе позволить. В городе ждали дела. Например, оформление бумаг для развода.
Несмотря на грядущие перемены, знакомить Никитку с Максом я не спешила. Просила Максима не появляться на выходных, когда сын дома. Боялась, что он воспримет чужого дядю рядом с мамой на своей территории в штыки. Мне кажется, самого Макса это напрягало, но он молчал. Я всё тянула с тем, чтобы поговорить с сыном. Но однажды в субботу раздался звонок в дверь. И когда я открыла, это оказался Богорад с огромной коробкой. Её помог донести от машины до двери квартиры таксист.
Никиту появление незнакомого человека крайне насторожило. Как и подарок от него. Макс всячески старался заинтересовать мальчика, привлечь к сбору большого автотрека. Но после его ухода Никита разобрал игру, сложил в коробку, поставил её у входа и сказал мне, что не будет в это играть. А ведь он всегда мечтал о такой шикарной игре...
— Тогда и Лапушку свою там посади. Её ведь тоже дядя Максим подарил, — заметила я.
— Да? — Ник с сомнением поглядел на растянувшуюся посреди кухни кошку.
Утром я обнаружила, что коробка с игрой пропала. Вошла в комнату сына — Никита ещё спал. Автотрек был собран и стоял на почётном месте под окном.
Первый раз, когда Максим остался у меня ночевать в присутствии Никиты, я страшно смущалась. Думала, что сын может начать задавать неудобные вопросы. Одна мысль об этом заставляла мои щёки предательски пылать. Но, наверное, я просто не заметила, каким взрослым стал мой ребёнок. Потому что он ничего лишнего не спрашивал. Правда, был один момент, который меня надолго вывел из душевного равновесия. Я шла в комнату Ника, чтобы узнать, лёг ли он уже спать, и пожелать добрых снов. Дверь была неплотно прикрыта, и я обнаружила, что Никита сидит на своей кровати. А Макс опустился рядом с ним в кресло. Оба не слышали моих шагов, поэтому я застыла и наблюдала. Ник шмыгал носом, будто у него насморк или он …плачет. Что такого Макс мог ему сказать? Уже собиралась было войти и устроить допрос. Но меня остановил тихий голос Максима:
— Я хочу попросить у тебя руки твоей мамы. Ты не будешь против, если мы с ней поженимся?
У меня сами собой полились слезы. Я не расслышала ответ сына, потому что опрометью бросилась прочь. Закрылась в ванной, зажала рот ладонью и с минуту смотрела в зеркало. Потом догадалась включить воду и позволила себе разрыдаться.
Покинула своё убежище я спустя, наверное, минут сорок. Макс, сидевший за ноутбуком, пошутил на эту тему. Дескать, думал, что я утонула. И всё, ни слова о своём разговоре с Никитой. Что же сын ему ответил? И когда тот