Знал Ярослав эту капризную разбалованную сучку, мозгов ноль, одно самомнение. Но сейчас он давал то, что ей было нужно – возможность сбросить на кого-то другого ответственность. Потому она успокоилась почти сразу. Стала пудрить носик, волосы поправлять.
Мужчина отвел взгляд, будь он проклят, нравилась она ему. И носила его ребенка.
А так-то план был прост как топор и потому должен был сработать. Он хотел грубо взять Арса в лоб, повязать на факторе внезапности. Только для этого нужна была массовка. Адвокатов вызвонили срочно, выбирал Сомов из тех, кто был близко территориально и мог подъехать в клинику сразу.
Пока они с Мариной добирались, те успели подтянуться и все были уже на месте. Правда, за каким-то чертом там нарисовался Борис Ганин. Ганин раздражал своим присутствием, но просить его убраться значило бы вызвать лишние подозрения. В конце концов, Сомов решил, что лишнее тело в массовке не помешает.
В общем-то, к моменту, когда Демидов приехал в клинику, у него все было схвачено.
Но стоило Арсу войти, Марина тут же полезла вперед, как с цепи сорвалась. От непредсказуемой идиотки можно было ждать чего угодно.
***
Сейчас Арсений двигался впереди, расслабленно и спокойно. Однако ни на секунду не упускал из виду никого за своей спиной. Не для того он огонь и воду прошел и чуть не сдох на острове, чтобы его можно было так просто захватить врасплох.
Ему сегодня еще надо было вернуться к Ане домой.
Сейчас Арсений направлялся к блоку, где лежал Пал Палыч Прохоров.
А за спиной слышались шаги, и сквозь этот мерный шум моментами прорывался визгливый голос Марины. Пару раз ей что-то очень тихо сказал ее начбез Сомов. Марина огрызнулась и дальше пошла молча, но шума теперь, кажется, производила еще больше. Каблуки вызывающе громко стучали по выложенному серой плиткой полу.
Он едва заметно дернул щекой. Но не обернулся.
***
А Марина злилась. Не слово, она злилась адски, ее просто разрывало от кипящей ярости, не было сил терпеть. Яр все время пытался «пригладить» ее, убедить помалкивать и «сидеть тихо». Как же ей это все надоело!
Сейчас она вспоминала свою жизнь «до» и поражалась, насколько была слепа. Ей казалось, что яркая, знаменитая, что она – Марина Прохорова. Оказалось – нет. Ей четко дали понять, что она никто. Просто резиновая баба, ресурс, который папа держал про запас, чтобы в нужный момент использовать.
Ее использовали все кому не лень. Считали за дуру, им только нужно было, чтобы она заткнулась и делала, что велят. Отец, Арс, даже ее охранник Ярослав. Даже охранник, бл***, которому она позволила себя обрюхатить!
Ляяя… Как ей было хреново от этой мысли, как ее выворачивало… Но еще больше ее сейчас выворачивало от другого. Когда она увидела Арса, его обожженое лицо и свежие шрамы.
Чистая незамутненная ненависть взвилась фонтаном.
Ведь Арс пошел на это из-за цветочницы. Жизни не пожалел, бабла! Даже отец ее собственный из-за этой белобрысой твари теперь лежал бревном и через трубочку дышал. Все ради того, чтобы заполучить цветочницу назло Арсу.
Марина уже не хотела ничего знать. Ни о вражде кланов, ни о том, что ее отец фактически убил отца Арса и отжал часть его бизнеса. Ни о том, что теневой криминальный мир жесток и подобного не прощает. Плевать ей было.
Да, мир жесток, и каждый в нем за себя. А у нее желание было только одно - чтобы все они были уничтожены.
***
Арсений первым прошел через стеклянный тамбур в коридор блока. Там находились его люди. Двое в коридоре у двери, еще двое внутри. И при больном постоянно находилась сиделка. Войдя Арсений обернулся и оглядел всех, кто с ним пришел. Сразу отсек взглядом адвокатов, нотариуса и людей Прохорова. Негромко бросил сквозь зубы:
- Прошу всех подождать здесь.
На самом деле, знать, что поверженный враг лежит здесь, за этой дверью, было отнюдь не радостно. Никакого удовлетворения. Арсений просто хотел взглянуть его первым.
- Я хочу видеть отца!
С нажимом, зло. Марина. Он обернулся, а та, глядя ему в глаза с ненавистью, процедила:
- Наедине.
Он видел, что ее просто распирает, но молча кивнул. И дал знак своим, чтобы освободили палату. Сиделка быстро вышла, исподлобья оглядывая толпу в коридоре. Понятно, что ей страшно.
- Отдохните пока, - сказал ей Арсений.
Женщину как ветром сдуло. Следом за ней из палаты вышли два охранника. Теперь там уже не было никого, кроме прикованного к койке Прохорова. Арсений повернулся к Марине, показывая жестом:
- Можешь войти первой.
И тут она отступила на шаг и оскалилась.
- Я не доверяю тебе! – выплюнула зло. – Пусть со мной пойдет он.
И показала на Сомова.
Вот сейчас был важный момент. Арсений просто почувствовал это на ментальном уровне. Восприятие обострилось в разы, он успел засечь быстрый кинжальный обмен взглядами. В следующее мгновение бывший начбез Прохорова уже выглядел как обычно. Но он успел заметить.
Однако никак не показал этого внешне.
- Пусть идет, - проговорил равнодушно.
Открыл дверь и пропустил Марину вперед первой. Сам вошел следом.
Он сделал это специально – оставил ее охранника за спиной. Потому что уже понял, что эти двое задумали.
***
Закрылась дверь.
А дальше как в замедленной съемке.
Перед глазами мелькнуло разом все: смазанное движение сзади, искривленный ненавистью рот Марины, отчаянные в своей беспомощности, полные ужаса глаза Прохорова.
Вот она, подстава, вяло шевельнулась мысль.
Но не для того Демидов выжил в огне на острове, чтобы так бездарно сдохнуть здесь. Один неуловимый бросок, и он уже придавил к полу скрученного в узел Сомова. Дожимал, заставляя бросить оружие.
- Сдохни! - крик Марины, полный отчаянной злости.
Потом она вдруг тигрицей метнулась к койке, на которой лежал ее отец, и отключила аппаратуру жизнеобеспечения. Казалось, этот момент растянулся в целую вечность, на самом деле все произошло в доли секунды. Он только успел вырубить Сомова, как с грохотом открылась дверь.
Это на шум борьбы влетел в палату его начбез.
- Прими! – рявкнул Арсений, сбрасывая на телохранителя Марины Прохоровой.
А та все это время кричала:
- Он убил моего отца! Демидов убил моего отца! Смотрите все!!!
Не учла она только одного.
Не учла Марина только одного.
Что это победителей не судят. Это победителю можно все. Подчистить записи на камерах, сварганить новые, нагнуть всех,