И сразу оказалась в его объятиях. Прижатая крепко-крепко, до дрожи.
- Не потеряешь, - его срывающийся голос звучал где-то под ложечкой. – Никогда не потеряешь.
Хотелось просто зарыть глаза и пусть горит все огнем. Они снова были вместе.
А после он прошептал ей губы, поглаживая большим пальцем щеку:
- Скажи.
Она прикрыла на секунду глаза и выдохнула:
- Мой.
***
Вот теперь он мог действовать. Арсений встал, быстро оделся и снова вернулся к ней, поцеловал ее в теплые приоткрытые губы:
- Спи, рано еще. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
И вышел из комнаты.
***
Да какой уж сон. Аня встала, оделась и стояла потом у окна, слышала, как отъехала машина. Минут через пять после этого заглянул Владимир.
- Доброе утро, - взгляд хитроватый, как будто ему известно абсолютно все и даже больше. - Как вы, Анна Александровна?
А ей опять надо было прятать глупую улыбку.
Конечно же, телохранителю было известно все и даже больше. Хозяйка ведь понятия не имела, что бывший адвокат ее мужа до сих пор дожидается своей участи в уютном помещении без окон.
Владимир специально поместил Борю в подвал. Чтобы тот прочувствовал полностью все прелести отсидки в местах не столь отдаленных. Бетонные стены, узкая шконка и глазок камеры – самое то в воспитательных целях.
Короче, Боря просидел в подвале всю ночь.
Вчера Демидов вернулся поздно, торопился к жене, было не до того. С утра… в общем, тоже было не до того. И «гостевая виза» адвокату продлилась на неопределенный срок.
Сейчас Владимир вспомнил некоторые детали и прокашлялся. Но Анне Александровне, разумеется, ничего не сказал.
***
Когда едешь чуть свет в больницу забирать покойника из морга, поневоле приходят в голову философские мысли.
Арсения с души воротило заниматься всем этим. Но порой бывают обстоятельства непреодолимой силы. Ему это не надо сто лет, а получается, бл***, что больше некому. Но вот они добрались. Утро-то раннее, пробок нет.
Надо выходить, вникать, решать.
Мелькнула мысль, точнее, мыслеобраз. Аня в постели, сквозь занавеси пробиваются первые лучи. Ее сонное дыхание, волосы, разбросанные по подушке, чуть заметно светятся. Мужчина сглотнул, отворачиваясь. Вот где он сейчас должен быть! А не вот это вот все.
Сплюнул мысленно и шагнул на асфальт, закрывая за собой дверь машины.
Потом смотрел на мертвеца. Маленький, сухой, бледный. Бывший всесильный Пал Палыч.
Раздался звонок, он потянул руку в карман за гаджетом и механически ответил:
- Да, слушаю, Демидов.
Снова начало подкатывать к горлу раздражение. Оповестили же дочь Прохорова, что умер отец. Теперь Арсений предвидел множество неприятных моментов, которые могут возникнуть в связи с масштабными похоронами (покойник ведь был значимой фигурой ёпта!), и которые ему придется купировать.
Он даже сначала не понял, что ему сказали. Переспросил:
- Что?
- Госпожа Прохорова не будет забирать тело отца. Она сказала, пусть хоронят из морга.
С минуту, наверное, Арсений молчал, потом проговорил:
- Хорошо.
Огляделся вокруг себя, провел ладонью по лицу и вышел. Все равно оставалось еще много дел, получалось, что он надолго тут застрянет. В коридоре к нему подошел один из его людей, сообщил:
- Приехали адвокаты Прохорова.
Его адвокаты тоже уже были здесь, подъехал Соболянский. Арсений кивнул и направился в холл.
А дальше опять вязкие переговоры, в течение которых в его мысли постоянно вклинивалась Аня. В конце концов, когда все основные вопросы были улажены, не выдержал, положил ладони на стол и резко встал, обронив:
- Дальше без меня.
И поехал домой. Наконец-то! А то он уже извелся.
Но в этот раз пролететь все не удалось, город уже проснулся, везде пробки. Ничего, прорвался. Только въехал во двор, к нему подошел телохранитель Анны Владимир.
- Арсений Васильевич, на два слова.
- Что? – он остановился.
- Такое дело, - начал телохранитель, глядя в сторону.
Арсений даже похолодел слегка, застыл и нахмурился.
- Дело в том, - телохранитель потер правый глаз. – Что к вашей жене вчера вечером приезжал Ганин.
- И? – он медленно, тяжело выдохнул и подался вперед.
Внезапно красная муть всплыла перед глазами.
- Я его определил в подвал, - проговорил Владимир. - Чтобы не беспокоил хозяйку.
- Кхм, - Арсений прокашлялся, почувствовав, что красная муть отступила, а солнце внезапно стало светить замечательно ярко. – Что этот ублюдок хотел?
- Да я не понял точно. Но, кажется, у него была какая-то информация на вас, которую он собирался сообщить Анне Александровне. Так что, Арсений Васильевич, будете с ним говорить, или…?
Арсений нехорошо усмехнулся и обронил:
- Пусть сидит дальше. Ане ни слова.
Владимир повел бровями:
- Обижаете, Арсений Васильевич, - при этом облизнулся как сытый волк, проводив его взглядом.
А он уже быстро пересек холл и бегом в сад.
И потом на краю дорожки между грядками замер.
Так ярко. Совсем как у него запечатлелось в памяти.
Самый первый раз, когда он увидел ее на той свадьбе. Сидела на корточках и возилась с цветами. Солнце в светлых волосах, вся она светится…
Его цветочница, его белый ангел.
Она обернулась, словно почувствовала.
- Ну что? – вопрос в огромных серых глазах. – Уладил?
- Угу, уладил, - он кивнул, забирая ее в объятия. - Все хорошо. Теперь все хорошо окончательно.
***
Год спустя…
Год спустя
Нет, год у них в подвале Ганин не сидел, Аня обнаружила его раньше.
Примерно неделю спустя.
Просто Арсения дома не было, а она как-то случайно проходила в холле и краем уха услышала, как парни на входе переговаривались:
- Этот-то застрял.
- Ага, который день уже торчит, провонял там все.
И смешки.
Она остановилась и повернулась к Владимиру.
- О чем это они?
Тот уклончиво повел бровями.
- Я все равно узнаю. Лучше скажи сейчас.
- Кхмм, Анна Александровна, - Владимир прокашлялся, потом выдал: - Есть одна мелкая безъяичная душонка. Я его определил в подвал.
- За что?
Мужчина поморщился, глядя в сторону.
- Он собирался продать вам какой-то компромат на Арсения Александровича.
- Вот как. – Аня нахмурилась. – И кто это?
Потом сама же и сказала:
- Дай угадаю. Ганин?
- Так точно, Анна Александровна, - взгляд у телохранителя был какой-то многообещающий.