– У меня нет презервативов, – вспоминаю.
– У меня тоже, представляешь?
– Я… буду осторожным.
– Наслышана, – стонет она, под воздействием моих пальцев на мягкую плоть.
Усмехнувшись, тянусь к ширинке, спускаю штаны. Член с благодарностью выскакивает наружу и стремится в горячую влажность. Толкаюсь глубже, снова нападая на Есю. Мучаю ртом острые соски и цепляю щетиной тут же краснеющую, тонкую кожу. Терзаю губы.
Рычу от удовольствия, наращивая темп. Раз за разом проваливаюсь до самого донышка.
Это что-то животное. Ее запах, эта покорность, смешанная с сумасшедшей стервозностью, – в ней все в яблочко. В цель попадает. Шансов остановиться не просто ноль, там минус сто.
– Бо-же, Антон…
Судя по тому, как дрожат ноги, она довольно быстро кончает. Опускаю пальцы вниз и помогаю ей прочувствовать этот момент как следует. Бигуди на голове колышатся. Никогда бы не подумал, что это может быть сексуальным.
Ощущения бомбические, снова и снова врезаюсь в вибрирующее тело и, естественно, в нужный момент забываю об осторожности. Член превращается в брандспойт и извергается раньше, чем я умудряюсь прийти в себя.
Завороженно наблюдаю, как Еся закатывает глаза, типа «я же говорила», но при этом крепче сдавливает мою задницу ногами. Обрушиваюсь на нее, в отместку слабо прикусываю нижнюю губу напоследок и дышу как паровоз.
Пиздец.
– Слезь с меня. Я сейчас задохнусь.
Выкарабкивается кое-как.
Периферийным зрением слежу, как Фюрер мечется по комнате, вынимая из шкафа чистое белье и одежду. Уходит ненадолго и возвращается уже в легком халате.
Красивая она. Ладненькая вся.
Расслабленно потягиваясь, чувствую, что отключаюсь, но тут же трясу головой. После наряда и секса мозги всмятку, но никогда не засыпать в незнакомых помещениях – это четкое правило, которому я следую большую часть жизни.
– Пахнет вкусно, – зажмуриваюсь от голода. – Уверен, это что-то из высокой кухни. Наслышан о твоих кулинарных способностях.
– Это горячие бутерброды, Антон, – смеется Еся, умело орудуя отпаривателем по платью.
– Звучит охрененно…
– Пойдем, – она вздыхает. – Я завтракать, вообще-то, собиралась, – с укором выговаривает и скрывается за дверью.
– Одно другому не мешает, – усмехаюсь, поднимаясь с постели.
Натягиваю трусы с брюками как придется и, захватив футболку с курткой, бреду на запах как зомби, почуявший мозги.
Кухня, в отличие от чисто женской комнаты, абсолютно другая. Обезличенная, что ли. Гарнитур из мореного дерева, столешница из камня и идеальная, как в операционной, чистота.
Усевшись на стул, слежу за тем, как хозяйка порхает, накрывая на стол.
– Мне кофе, пожалуйста, – произношу сонно.
– Чаем обойдешься.
– Ладушки, – подмигиваю ей, забирая кружку.
Краснеет. Опускается напротив и пододвигает к себе тарелку с остывшими бутербродами.
– Мне некогда… – ворчит по привычке, поправляя сбившиеся бигуди на голове. – Через тридцать четыре минуты мой автобус, а через час и десять – первый урок.
– Я отвезу. Расслабься и поешь.
Моя порция залетает в желудок как монетки в игровой автомат. До полного насыщения еще килограмма полтора, но нудить не хочу.
Пока Есения собирается, одеваюсь и, будто послушный пес с поводком в зубах, жду ее на пороге.
Наряд чопорной училки тоже ей к лицу. Только вот борюсь с перманентным желанием нарушить порядок на идеально причесанной голове.
– Твоего размера не было? – киваю на свободное платье, прикрывающее колени. – Или ты на вырост купила?
Файер награждает меня одним из самых своих строгих взглядов и обувается в ботинки на невысоком каблучке.
– Все выключила? – спрашиваю, осматривая коридор. – Чайник? – приподнимаю брови.
– Я его из розетки никогда не выключаю. А надо? – пугается.
– Обязательно, – вздыхаю, снова скидывая ботинки.
На кухне дергаю вилку из розетки и вырубаю подсветку на кухонном гарнитуре.
Пока идем до машины, Есения заметно озирается. Это неожиданно раздражает.
В дороге оба молчим.
– Во сколько ты заканчиваешь? – спрашиваю, подъезжая к трехэтажной типовой школе.
– А что? – напрягается.
Больше всего на свете я мечтаю приехать домой и завалиться спать. Вместо этого предлагаю:
– Хочу пригласить тебя на ужин. В благодарность за завтрак, конечно.
Она подозрительно на меня смотрит. Задумывается.
– Я освобождаюсь в шесть. И только если не будешь распускать руки, Антон, – фыркает, выбираясь из машины.
Пф-ф. Еще как буду… Рядом с тобой как-то само собой получается.
Глава 15. Есения
Именно сегодня все шесть стандартных сорокапятиминутных уроков тянутся подобно жвачке. Долго и мучительно. Обычно это прерогатива детей, но сегодня и я, педагог первой категории, украдкой поглядываю на часы, ожидая приближение вечера.
В голове мокрый туман.
В прошлый раз я списала все последствия на действие алкоголя, но сегодня… Что, черт возьми, со мной происходит? Может, пора записаться к невропатологу?
Антон Огнев, как кухонный комбайн, каждый раз сметает меня и не возвращает до тех пор, пока не взобьет своим венчиком до состояния устойчивой пены.
– Уже убегаешь? – спрашивает Ленка, заглядывая в кабинет после уроков. – Как там твой Зародыш? Не появляется?
– После того как я выкинула его первый в жизни кулинарный шедевр в мусорное ведро? – усмехаюсь. – Конечно, нет. Он оскорбился так, что вылетел из моей квартиры пулей. Обиделся смертельно.
– Жестокая ты женщина, Есения, – хихикает подруга. – Подумаешь – изменил! Мужик тебе и полку, купленную в позапрошлом году, прибил, и сковородку картохи нажарил.
– Ага… Еще и великодушно предложил заняться сексом. Так сказать, по старой дружбе, – морщусь, вспоминая. Злюсь неосознанно.
– Какой он наивный!..
– Не то слово.
Переодев сменку, прикрываю шкаф и, накинув на плечи пальто, выправляю волосы наружу. На часах наконец-то без пяти шесть, а перед окнами вот уже пятнадцать минут мозолит глаза знакомая синяя машина.
Чувствую себя своей же пятнадцатилетней ученицей.
В груди жарко становится. Это тоже мне несвойственно. С Сашей все по-другому было. Правильно, что ли.
– А ты куда это, такая возбужденная? – интересуется Лена, подозрительно меня рассматривая.
– Возбужденная? – испуганно уставляюсь в зеркало. – Скажешь тоже. Обычная вроде.
Сама себе вру. Мои глаза горят так, что стыдно становится. Щеки ярко полыхают. Сердце в предвкушении стучит о ребра. Невропатолог тут не поможет. Может, лучше к кардиологу?
– И что у тебя сегодня с губами, коллега? – не унимается она. – С ветром целовалась?
«Ага, с огнем…» – думаю, подхватывая объемную сумку с тетрадками.
Быстро попрощавшись с Леной, стараюсь сдерживаться, чтобы не торопиться. Каблуки нетерпеливо отстукивают каждый шаг. Спускаюсь на первый этаж и направляюсь к выходу. На улице вздрагиваю от внезапного порыва ветра.
Похолодало к вечеру.
Антон же выбирается из машины в серой футболке и голубых джинсах, плотно облегающих стройные ноги, и идет прямо ко мне. Выглядит так, будто хорошенько выспался и перезагрузился.
– И снова здравствуйте, – гремит он, по-хозяйски отбирая у меня сумку. – Много двоек принесла, Фюрер?
– Ан-тон, – с улыбкой закатываю глаза, садясь в автомобиль.
Боже, Есения,