Янус извлекал данные из Сердца мира, положив два безымянных пальца с изображением ладоней с лотосами на панель системного блока. Энергии оставалось только на то, чтобы скачать информацию и переместиться – даже консультанта в этот раз пришлось бы искать вручную, потому что «навигация» сбоила.
Но произошло непредвиденное: к кабинету Архитектора кто-то приближался. Хакер напрягся всем телом. Для того, чтобы обнаружить вирус, нужны были концентрация и время. Второпях небожитель сбивался, одергивал руки, пораженные током, цокал языком и возвращал на приборную панель, задыхаясь от негодования.
– Я не хочу проходить все планы, не хочу переживать все заново, – шепотом взмолился Двуликий. – Не хочу, чтобы с этим консультантом вышло как с Кощ… – прервал себя, замолчал. – Не хочу, Абсолют, молю, не хочу я! Проклятье!
Сорвавшись от приближающихся энергетических следов, Янус взмахом руки смыл остатки преступления в компьютере демиурга и, перед самым прибытием существа, метнулся к глухой стене; щелкнув с мизинца по обоям, Двуликий был таков – он переместился в случайное место, которое могло и быть, и не быть местонахождением советника Земли.
– Ты извращенец?
Ощеряясь в ироничной улыбочке, Янус вскинул взор на наглую девку. Ладная, отмеченная родинкой под уголком губы, как точкой в предложении, четкая и измученно злая, как будто много дней бессонна.
– Ну, конечно-конечно, сортирная принцесса, – протянул Янус, заигрывая. – Ты сделала такой вывод, основываясь на моем появлении из укромного местечка в женской уборной?
– Основываясь на том, что ты вышел в одной простыне.
Этот макет проявил человечность – поделился одеждой. Острая Иголка в стоге сена, что впивается в спину и не дает уснуть. Уколола, но не удивила. Дурная кукла – только и всего. Вот, о чем думал Двуликий, когда увидел Веру Беляеву впервые. Оценивая женских особей любых миров как потенциальных любовниц, бог отнес ее в категорию «дать шанс». Почему нет? Она мила.
После короткого знакомства деваха отрубилась, откинувшись на зеркало. Янус, нарядившись в менее паршивое из набора торговки, облокотился о раковину, подперев щеку ладонью, и, прищурившись, полюбовался спящей марионеткой.
Глупость совершил, но коснулся ее коленки большим пальцем: на нем полыхнула метка Розы Ветров – и энергия на сим кончилась. Янус был готов прошлепать по снегу пару-тройку верст взамен на благотворительность макета. Раз марионетка без задней мысли оказалась добра к чужемирцу, нет никакой проблемы найти и отблагодарить ее. Как – на выбор дамы. Можно и близостью, можно и посильной помощью.
В будущем Роза Ветров спасет Веру Беляеву от расстрела. Но Янус не признал в ней консультанта с первого взгляда, по ветрености своей, из разочарования от отложенной до Пролета миссии и отсутствия навигации; но его зацепило уныние миниатюрной девушки, ее отчаянный оскал на всех, кто проявлял чуть больше внимания к ее личности, чем положено.
Мыс доброй веры.
– Мертвые сердца мои, о, излюбленная из божественных пассий! – пищал мошка. – Как же ты так, девочка, как умудрилась?
Я хлопнула в ладоши у носа, но проводник успел отлететь. Переведя дух, сказала:
– И без тебя тошно, навозный робот. Уже пожалела, что назначила тебя своим куратором по… эм… Лимбу. Почему бы нам не перейти к той сцене, где я оживаю?
– Смерть – это навсегда, Гостья-Хор-ла, – обиженно завопил ЦеЦе. – А ты едва не лишила меня счастья бытия! Едва не прихлопнула!
– Иголочка.
Я подпрыгнула на месте. Прежде чем успела что-либо вымолвить, мои губы накрыл нежнейший поцелуй. Поддерживая за затылок, бог целовал меня – отдавая всю горечь и трепет через это соединение. Я обвила его шею, а дурацкая муха летал вокруг и перемигивался со звуком затвора фотоаппарата, пока Ян одним движением не схватил его за нано-крылья. Робот трепыхался, покуда мы наполнялись друг другом, а потом взмолился, чтобы его отпустили. Напарник разжал пальцы, и насекомое спряталось неподалеку.
Ян оторвался, убрал мои волосы со лба и коснулся его губами, обхватив голову по обе стороны. В этом жесте сосредоточилась невиданная скорбь.
– Я реально погибла, – прошептала я. – Прости.
– Это карма, – ответил дрогнувший голос. Бог закрыл глаза ладонью. – Джа-и не успел спасти тебя. Мы не умеем воскрешать, только исцелять. Без толку.
К горлу подкатили слезы. Я обняла Яна, пытаясь физически соединиться с ним душою, но все, что я ощущала, – это желание разрыдаться бессильно. В общем, так и поступила; бог гладил меня по волосам, шептал утешения, целовал в макушку, в мокрые щеки, подбородок, губы, но от его нежности я расхолаживалась пуще прежнего. Как тосклива моя жизнь, и немудрен конец! Разве так можно?
Выплакавшись, поймала поседевшую лазурь радужек моего возлюбленного. Не хотела забывать его задор, наши «активности на сплочение», подколы и перечный флирт…
– Я люблю тебя, Иголочка, и это не ложная тревога, – сказал он, забываясь в счастливой улыбке. – Это еще и взаимно! Мэй-дэй, – хохотнул напарник. – Продолжим в том же духе, ага?
– Постараюсь. Но ничего не обещаю, – раскинула руками. – Если я перерожусь в супермодель, выйду замуж только за бойца ММА.
Ян улыбнулся с прищуром. Я любила его хитрую улыбку. Боже, да я обожала каждую клеточку, из коих было соткано его световое тело.
– В остальных случаях не посмею забыть рецепт кулинарного шедевра. – Губы предательски дрогнули. Я вновь разрыдалась. – Не покидай меня. Небытие – вот, чем был мой мир до рождения, и сейчас я возвращаюсь туда. Совершенно одна, а я… Я боюсь одиночества, Ян. – Растерла соленую жидкость по щекам и, ощутив, как спазм боли разлился за грудиной, продолжила едва слышно: – Мне стыдно, что я такая эгоистка. Ты должен жить, а я ною, утяжеляя твою ношу – но наши пути расходятся. Идем в разные стороны: ты – в новый мир, который нужно спасти от АИН, а я… я пропаду.
Возлюбленный приподнял мое лицо, и я вновь разглядела божественные черты в сонме белого эфира. Жадно ловя мой взгляд, Ян сбивчиво заговорил:
– Пропадешь – достану из-под земли. Стряхну с простыни темной материи звезды и разыщу тебя. Я везде достану тебя, Иголочка. Не сомневайся.
Моих губ коснулись чужие, изогнутые в наглой ухмылке. Мне были знакомы его лисьи повадки: в них ясно читался план. Ян пришел ко мне не плакать о судьбе, не посыпать голову пеплом… Он пришел, чтобы сказать:
– Скоро твои слезы высохнут, детка. Все вернется на круги своя! – напарник притянул меня за талию к себе и слегка покружил. Моих ноздрей коснулся свежий цветочно-морской аромат, и я угадала в нем вейнитовый парфюм. – Мы с