Наконец, исследовательская группа обнаружила уменьшенные связи между дорсолатеральной префронтальной корой и областью, в которую входят медиальная префронтальная и задняя часть поясной извилины. Вероятно, это говорит о разрыве между действиями и осведомленностью о них, говорят ученые. Именно это расхождение позволяет гипнотизируемому заниматься деятельностью, предложенной врачом или выбранной самостоятельно.
Кодируя забулдыгу из Куракино, я в его печени активировал фермент алкольгодегидроденаза, превращающего этиловый спирт в альдегид. Высокая концентрация ацетальдегида в крови вызывала неприятные симптомы, включая тошноту. «Паутинки» сами всё сделали, выполняя мою мысленную команду. Так же насчёт алкоголя поработал с печенью Высоцкого, а избавляя барда от наркозависимости, воздействовал уже на подкорку. И тот, насколько я знал, до сих пор держался, выглядел свежо, и активно как выступал с концертами, так и снимался в кино, ну и Любимов был доволен тем, что его актёр перестал прогуливать из-за запоев. Это мне сам Высоцкий сказал, когда мы последний раз общались с ним по телефону. Звал нас с Ритой на концерт, который в начале декабря пройдёт в актовом зале «Бауманки». Я обещал постараться вырваться.
Однако ж энергии придётся на всё про всё затратить немало. Даже с учётом того, что в последнее время процесс стал проходить для меня легче, опять же, вспоминая подросшую «скилловость». Потому и прихватил заряженную воду во фляге, надо будет самого себя немного в тонус вернуть.
Самочувствием Ильича занимался около получаса. Немного подлатал сердечно-сосудистую систему, потом поработал с мозгом. А дальше… Дальше ввёл его в состояние дремотного транса, и в течение нескольких минут негромко, но отчётливо наговаривал то, что мне диктовал самому Шумский во время нашей последней встречи. Плюс то, что сам считал нужным добавить в эту установку. Самодеятельность, за которую меня кураторы вряд ли бы погладили по голове, но обратного пути я не видел.
Повторял одни и те же короткие, доходчивые фразы, которые должны были намертво засесть в голове генсека, посеять, так сказать, зёрна сомнения в нынешнем курсе партии, выбрав тот, который, как я ему говорил негромко, но отчётливо, является единственно правильным, способным вывести страну из тупика.
Наконец всё закончилось. Вспотевший, словно после кросса в июльскую жару, я дрожащими руками убрал набор снятых ещё до внедрения в сознание реципиента игл в портфель, и сразу потянулся к фляжке. Только почувствовав себя немного лучше, дал команду генсеку просыпаться.
— Это я что, заснул? — удивлённо спросил тот, потягиваясь и зевая во все свои вставные зубы.
— Было такое, — улыбнулся я через силу. — Надеюсь, немного выспались?
— Ну как-то да, чувствую себя посвежее.
Он потянулся к своей адидасовской кофте, висевшей на спинке стула.
— А как в целом самочувствие?
— А? — он замер, просунув руку в правый рукав. — Самочувствие? Хм… Знаешь, Арсений, а ведь и правда ощущение такое, словно лет десять скинул.
Я про себя улыбнулся; такие признания, практически один в один, мне доводилось слышать уже неоднократно. Но впервые — от лидера государства, занимающего ⅙ часть земной суши. В смысле, государство, а не лидер, хотя габаритами Брежнев явно превосходил мифического Аполлона. Сбросить десять-пятнадцать кило ему явно не помешало бы.
— Давайте ещё раз смерим давление, — предложил я.
Снова закрепил на предплечье генсека манжету, несколько раз нажал на резиновую грушу, повышая давление в манжете. Отпустил, уставился в циферблат, где плясала стрелочка.
— Неплохо, — прокомментировал я. — 130 на 90. Голова не кружится?
— Есть немного.
— Это от того, что я сбил вам давление.
— Это что же, всё благодаря иголкам?
— Ну и энергетическому воздействию, — добавил я. — Ещё хотя бы парочку-троечку таких сеансов, и вы действительно почувствуете улучшение как физического, так и психоэмоционального состояния. Это я вам обещаю!
— Ну, если обещаешь… Только вот знаешь что, — посмотрел он на меня с прищуром. — Сейчас вот принял для себя твёрдое решение всё-таки ехать в рабочую поездку на поезде по Средней Азии. Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан, и напоследок Туркмения. Две недели в пути. Проведу встречи и с руководством республик, и с простыми заводчанами, хлопкоробами и бахчеводами… Я хотел изначально в начале сентября ехать, но врачи запретили. Они мне и самолётом летать из-за высокого давления не разрешают. Но после того, как ты мне давление полечил, думаю, нечего тянуть с поездкой. И я бы тебя с собой взял, чтобы ты мне каждый день своими иголками и этой… энергетикой лечил. Как, есть желание прокатиться?
— Немного неожиданно, Леонид Ильич… Так-то я бы с удовольствием, но у меня институт, аспирантура. Если бы декан с ректором меня отпустили…
— Отпустят, — самонадеянно заявил Ильич. — Кто у вас там ректор?
— Лакин, Капитон Михайлович.
— Нормальный мужик?
— Нормальный.
— Ну тогда договоримся.
* * *
Шумский — вернее, его начальство — поездку с Брежневым одобрил. Уже после того, как по заданию Леонида Ильича Лакину позвонил кто-то из помощников генсека, и Капитон Михайлович не посмел отказать в этой просьбе. Более того, пригласил меня к себе в кабинет, и высказался в том духе, какая это честь для института, и чтобы я не посрамил альма-матер. Правда, в каком плане не посрамил — не уточнил. Видимо, и сам толком не понимал, что за миссия на меня будет возложена.
Рита… Жена восприняла мою поездку адекватно, она вообще была девушка понятливая. Я пообещал ей, паче будет такая возможность, привезти из Средней Азии местных сувениров. Какой-нибудь расписной чапан с тюбетейкой.
Как бы там ни было, 3 декабря в 8 утра я садился в литерный поезд на Правительственном вокзале, находящемся неподалёку от станции «Проспект Мира». Официальное название — «Вагонный участок центрального направления». Два электровоза ЧС — один спереди, другой сзади. В одном из вагонов, бронированном, будут ехать Брежнев с охраной, врачом и личным поваром (там же и кухня). Снаружи этот вагон вроде бы ничем не отличался от тысяч своих собратьев. Но я приметил, что колесные тележки вместо обычных двух осей имели три. Ну это понятно, бронированный вагон весит гораздо больше обычного[4].
Один вагон был рестораном, а в оставшихся трёх разместились остальные члены делегации. Меня определили в купе на двоих, моим соседом оказался некто, представившийся Игорем Валентиновичем Полесских из организационного отдела ЦК КПСС. Тихий, немногословный, с расспросами не лез, сразу же достал папку с бумагами, водрузил на нос очки с более мощными линзами, а в более