— Ну что ж, Пётр Алексеевич? — Цесаревич перевел разговор в практическое русло, его взгляд был цепким. — Беретесь? Судя по вашему виду, вы уже прокручиваете в голове возможные варианты?
— Мне потребуется неделя на детальную проработку, — отрезал я, стараясь выиграть время.
— Два дня на подготовку, — без колебаний парировал Александр. — Исполнение — на третий.
Я замер, оценивая сроки. Это было безумием, но отступать было поздно.
— Хорошо. Два дня. Но, — я посмотрел поочередно на Бенкендорфа и цесаревича, — с условием: никаких вводных, никаких советов и абсолютно никакого вмешательства с вашей стороны. Полная свобода действий.
— Исполняйте, граф, — сквозь зубы процедил Бенкендорф, его лицо выражало крайнюю степень неохоты. — Полковник Лукьянов обеспечит вас всем необходимым. Но ради Бога, — он поднял палец, словно заключая сделку с дьяволом, — тихо. И без малейшего лишнего шума.
Глава 32
Весь вечер и утро следующего дня я провел в раздумьях о предстоящем деле. Полковник Лукьянов, прибывший утром, терпеливо ожидал моих распоряжений. Накануне он извинялся:
— Простите, Пётр Алексеевич, выходит, мой визит снова доставил вам хлопоты.
— О чём вы, Лев Юрьевич? Вы то здесь при чём? Лучше раздобудьте мне подробный план и схему охраны спальни государя. Надеюсь, он спит отдельно от её императорского величества?
И вот я сижу над планом третьего этажа Зимнего дворца, ломая голову, как проникнуть в резиденцию под самое утро, к пяти часам, дабы постучаться и пожелать доброго утра его величеству. В голове навязчиво крутится мысль, невесть откуда взявшаяся: Чего думать? Копать надо, глубже и шире.
— Вот оно! — озарение ударило как молния. — Действительно, чего мудрить? Господа террористы сумели через хозяйственные службы завезти взрывчатку и взорвать часть Зимнего. Что ж, и я изберу этот путь. — Я вызвал Савву и Эркена. — Задание вам, бойцы. На отопление Зимнего дворца требуются уймы дров. Найдите поставщика, узнайте о нём всё. Идеал — жадный и продажный. Цель — через него проникнуть на территорию. По возможности, выведайте всё об истопниках. Исполнять!
План сложился стремительно. Лукьянову я приказал раздобыть форму офицера фельдъегерской службы. В сопровождении двух переодетых бойцов я должен был двинуться к спальне государя. Главное — пройти незамеченным через входы во дворец, где служба исполняется строго. Оказавшись внутри, будем действовать по обстоятельствам. При встрече с патрулём или прислугой — предъявим перстень. В крайнем случае — нейтрализуем, стараясь не нанести тяжких увечий. Выдумывать что-то хитроумное не было ни времени, ни нужды. Этот план казался мне исполнимым. Конечно, риск огромен, но… надежда оставалась. Если нет — что ж, на нет и суда нет. Успокоившись на этом, я велел Лукьянову добыть также два мундира для младших чинов фельдъегерей. Оставалось ждать вестей от Саввы и Эркена.
К вечеру вернулся один Эркен. Взглянув на него вопросительно, я увидел в глазах удачу.
— Нашли, командир. Каждый день возит огромную подводу во дворец. Служит там более трёх лет, знает всё и всех. Савва остался — угощает его в кабаке, ведёт душевную беседу.
— Отлично. Отдыхай.
Вернулся Савва, запыхавшись.
— Командир, возчик ждет, можно ехать и говорить. Но… что-то с ним не так. Взгляд мутный, ненадежный. Может, другого поискать?
— Времени нет, Савва. Дело — на завтра запланировано. Поехали. — Я поднялся. — Но всем быть начеку.
Поздно ночью, когда город уже спал, подкатили к избе на самой окраине. Тусклый свет в единственном окне казался подозрительным.
— Савва, Паша — со мной. Эркен, Аслан — прикрытие снаружи. Без лишнего шума. Без убийств и увечий, если возможно. Действуем по обстановке.
Савва глухо постучал в ворота. Стук прокатился по тихому двору. Спустя мгновение половина ворот со скрипом приоткрылась.
— Проходите, проходите… — засуетился хозяин, мельком глянув на Савву. Его глаза бегали.
Мы вошли в сенцы, а затем в горницу. И тут — сюрприз. У стены, как из-под земли, выросли фигуры в полицейской форме: урядник и рядовой. Старый, массивный пистоль в руке урядника тут же нацелился мне в грудь.
— Руки вверх! К стене! Быстро! — рявкнул урядник, видя наше замешательство. Голос был низким и привыкшим к повиновению.
— Они, Агап Сидорович, всю ночь спаивали да на крамолу склоняли! — захныкал мужик, смахивая пот со лба ладонью. — У-ух, поганцы… Ишь, что удумали-то!
— Позвольте присесть, господин урядник? — спросил я, переключая внимание полицейских на себя. Одновременно едва заметно кивнул Савве и Паше.
— А ну не рыпайся, подлец! Встать! — заорал рядовой, видя, как я опускаюсь на край лавки.
— Конечно, конечно, спокойно, господин полицейский… — плавно поднял я руки, демонстрируя полную покорность.
И в этот миг Савва и Паша, воспользовавшись долей секунды, когда взгляды полицейских были прикованы ко мне, молниеносно рванулись вперед. Их движения были отработаны до автоматизма.
Раз… два… три… — пронеслось у меня в голове.
Все было кончено. Урядник замер, зажатый у стены, с широко открытыми глазами и лезвием ножа Саввы у самого горла. Его пистоль бесшумно исчез. Рядовой полицейский оказался в такой же позе под контролем Паши, только его лицо выражало чистый испуг. Возчик за столом, не успев понять, что случилось, с перепугу стал икать.
В этот момент послышался скрип двери. В избу вошел Эркен, подталкивая перед собой еще одного перепуганного полицейского чина.
— На дворе караулил, командир. — Эркен поставил «добычу» рядом с товарищами. — Больше никого.
— Савва, отпусти урядника. — Я сделал короткий жест. — Ко мне, урядник.
Агап Сидорович нехотя подошел, нервно потирая покрасневшую шею. Его уверенность испарилась. Медленно, чтобы не спровоцировать резких движений, я достал из внутреннего кармана жетон. Серебро с позолотой холодно блеснула в тусклом свете свечи. Я поднес его к самому лицу полицейского.
— Знаешь, что это?
Глаза урядника сузились, вглядываясь, потом вдруг расширились от узнавания. Он вытянулся в струнку, лицо побледнело.
— Так точно, ваше… — голос его дрогнул, запнулся, не решаясь закончить титул.
— «Ваше благородие» — достаточно. — Я убрал жетон. — Агап Сидорович, если не ошибаюсь?
— Так точно, ваше благородие! — выпалил он, вытянувшись смирно. Пот стекал по вискам.
— Тише, Агап Сидорович, тише. — Мой голос был спокоен, но не терпел возражений. — Бойцы, отпустите господ полицейских. Никаких эксцессов.
Савва и Паша мгновенно убрали ножи, отступив на