— Он велел мне молчать, но просил возвращаться. Мы провели много часов в беседах, пока спустя месяцы он не взял меня в сторону и не сказал, что моё призвание — служить Белому.
— К тому моменту я уже сам понял, что дело не просто в колебаниях перед убийством женщины и ребёнка. С тех пор я говорил со многими — с Джувоном, Наруин, мудрецами, Жрецами, Ведьмами Крови. Я увидел гораздо больше, чем учили в детстве. — Мартух наклонился вперёд. — Так я стал служить Белому. Более того, я полюбил Белого и возненавидел всё, что связано с Темнейшим.
— Как ты попал на первый уровень реальности? — спросил Накор.
— Меня послал Садовник.
— Зачем? — спросил Паг.
— Он ближе всех общается с Белым, — раздался женский голос из дверного проёма. — Мы не задаём вопросов его приказам. Если Садовник скажет отправиться в другую реальность, то Мартух, я или любой служащий Белому пойдёт без колебаний.
Паг резко вскочил, опустив взгляд в пол. Магнус и Накор последовали его примеру с едва заметной задержкой.
— Быстрее, — сказала Наруин, входя в комнату. — Малейшее промедление сделает вас примечательными. А примечательные Ничтожные — мёртвые Ничтожные. Помните: Прислужники полезны, но презираемы за свою услужливость.
Паг замер без движения, пока она не заняла его место на диване.
— Садись рядом, — приказала она ему, затем обратилась к остальным: — Можете расслабиться. Это, вероятно, последняя такая возможность, а нам нужно многое обсудить перед вашим отъездом.
— Уже? — удивился Паг.
— Да, — кивнула Наруин. — Поступили сведения о неординарных событиях в Омадрабаре. Верховного Жреца Джувона вызвали ко Двору Темнейшего. Если вызывают жрецов из отдалённых регионов — это собрание исключительной важности.
— Есть догадки? — спросил Мартух.
— Подобные созывы обычны при смерти Верховного Иерофанта, но о его болезни не поступало вестей. Да и известие о кончине сопровождало бы любой такой приказ. — Она слегка покачала головой — жест, удивительно человеческий. — Должно быть, что-то иное. — Её взгляд устремился к Пагу. — Мы всегда боимся разоблачения. Но есть у нас одно преимущество — слуги Тёмного не хотят, чтобы народ знал: мы не миф, а реальность.
— Когда ты говоришь «мы», ты имеешь в виду Ведьм Крови или Белого? — спросил Паг.
— И то, и другое, — ответила она. — Ибо в моём понимании Сестринство Ведьм Крови и Белый уже много лет едины, задолго до того, как мы осознали, что служим силе, противостоящей Тёмному.
— Мартух рассказал нам историю о том, как пощадил женщину с сыном. Ты знаешь её? — поинтересовался Накор.
Наруин кивнула, и её лицо выдало эмоции — самое выразительное проявление чувств, которое Паг когда-либо видел у неё.
— Я знаю её хорошо, ибо была той женщиной, а Валко — тем мальчиком, которого я держала. Мы ненадолго выбрались из пещер, чтобы приготовить пищу. Очевидно, разожгли костры слишком рано. Дети капризничали, у Валко резались зубы, и он злился. Вечерний прохладный ветерок успокоил его.
— Почему ты просто сказала: «пожалуйста»? — спросил Магнус.
Она вздохнула.
— Я и сама не знаю. Инстинкт, позволивший мне разглядеть что-то в нём. Он был сильным воином, таким, каких женщины выбирают для зачатия детей, в расцвете сил. Его охватила жажда крови, он был готов убивать, но в его глазах, под этим страшным чёрным шлемом, было что-то… что заставило меня просто попросить пощады.
— Так меняются жизни, — сказал Мартух. — Валко не знает этой истории, и я был бы признателен, если бы вы пока не рассказывали ему. Он узнает её в своё время. Но вам следует знать, что наш юный лорд Камарина вступил в должность лишь на этой неделе. Он обезглавил своего отца всего за шесть дней до вашего прибытия. Торжества по случаю его восшествия на престол прошли две ночи назад. Окажись мы здесь тогда, большинство из нас, вероятно, уже были бы мертвы.
— Часто задумываюсь о таких странных совпадениях в жизни, — сказал Паг. — О том, что кажется простой случайностью, но в итоге оказывается судьбоносным.
Накор, необычно молчаливый во время этих разговоров, предпочитал наблюдать и слушать. Он вдруг полез в свою сумку и достал оттуда апельсин.
Глаза Пага расширились:
— Как тебе это удалось?
Его вечно присутствующая сумка имела небольшой постоянный двусторонний разлом, позволявший Накору доставать апельсины и другие вещи прямо со стола фруктовой лавки в Кеше. Но по всем законам магии, известным Пагу, это не должно было работать здесь.
Накор лишь усмехнулся:
— Другая сумка. Выглядит так же, но это не та. Я просто положил туда несколько апельсинов. Этот последний.
Он вдавил в кожуру большой палец, очистил фрукт и откусил. Его лицо исказилось:
— Ужасно. Видимо, вкусовые ощущения тоже изменились. — Он положил апельсин обратно в сумку. — Лучше избавлюсь от этого по дороге.
— Дай сюда, — поднялся Мартух, протягивая руку. — Я позабочусь. Не хотелось бы тебе объяснять Жрецу Смерти, как у тебя оказался фрукт с первого уровня реальности.
Накор передал фрукт и повернулся к Беку, который тихо сидел у окна.
— Что там такого интересного, Ралан?
Не оборачиваясь, Бек ответил:
— Просто мне здесь очень нравится, Накор. Я хочу остаться. — Он повернулся, и его глаза горели. — Сними с меня то, что ты сделал у пещер. Потому что здесь, думаю, я смогу быть… счастливым. Это хорошее место, Накор. Здесь можно убивать, заставлять людей рыдать — и все будут смеяться. — Он снова посмотрел в окно. — И это самое красивое место, которое я когда-либо видел.
Накор подошел к окну и выглянул наружу.
— Сегодня необычно ясно… — его голос внезапно оборвался, заставив Пага и остальных насторожиться.
— Что там? — спросил Паг.
— Подойди сюда, — сказал Накор.
Паг подошел и посмотрел в окно. Свет Косриди поначалу казался непривычным, по меркам Мидкемии здесь было слишком темно. Но со временем его глаза научились различать гораздо более широкий спектр — то, что Накор называл «цветами за пределами фиолетового и ниже красного». Теперь он ясно видел разницу между днем и ночью в этом мире. При солнечном свете он различал тепловые и энергетические волны, замечая детали, невидимые ночью. И даже тогда его «глаза дасати», как он мысленно их называл, видели куда больше, чем он мог представить. Теперь он понимал, почему не замечал вывесок на Делекордии и здесь — потребовалось время, чтобы научиться читать энергетические сигнатуры на камнях над дверями, обозначающие назначение зданий.
Сегодня было «ясно» — в небе не было облаков, и солнце ярко светило. Паг разглядывал раскинувшийся