В действительности же на первых двух курсах изучалось гораздо больше предметов. Причем в разных университетах читался разный перечень предметов. Наиболее близко к тому, о чем писал «один профессор Новороссийского университета», говоря об ограничении числа предметов на первых двух курсах, подошел Киевский университет святого Владимира, который предлагал студентам первого курса сдавать экзамены по физике, неорганической химии и анатомии растений, а второго – по физике, физической географии, анатомии человека, анатомии растений, минералогии. В большинстве же университетов программа первых двух курсов предполагала знакомство практически со всеми естественными науками и была довольно насыщенной. При этом каждый университет самостоятельно решал, какие предметы и на каком курсе будут изучаться студентами.
И если с естественными науками все было более-менее стабильно (отличались только курсы, на которых они преподавались), то актуальным оказался вопрос с преподаванием математики для студентов-естественников, так как в 1860‑е гг. преобладала тенденция к отказу от этой дисциплины в пользу усиления специализации в области той или иной науки естественного цикла.
При пересмотре устава 1863 г. высказывалось мнение, что без усиления преподавания математики для студентов-естественников «непонятны многие вопросы химии, минералогии и особенно физиологии. Существовавшее до устава 1863 г. разделение физико-математического факультета с III курса было лучше нынешнего полного распадения факультета на математический и естественных наук» [156], – писал анонимный профессор Московского университета. Тогда как другой профессор этого же университета считал, что «специализация на естественном разряде, существующая в Москве с III курса <…> совершенно необходима: прежде наши студенты поражали обширностью теоретических познаний, но на практике были невежами» [157].
В вопросе о необходимости преподавания математики студентам-естественникам профессора разделились на два лагеря, в одном из которых были приверженцы важности математической подготовки естественников, в другом же считали, что естественникам важнее получить практические знания по специальности, нежели углубляться в знания математики. Тем не менее победило мнение большинства, и в курс для студентов естественных отделений вернулась математика. Так, в 1878 г. Московский университет пришел к выводу о целесообразности чтения для студентов-естественников курса энциклопедии математики на первом и втором курсах в объеме трех часов в неделю [158]. При этом физико-математический факультет Московского университета указывал, что «многие отделы естествоведения уже в настоящее время пользуются алгебраическим анализом и для основательного изучения их необходима соответственная математическая подготовка» [159]. Факультет считал целесообразным чтение специального курса для естественников, включавшего в себя аналитическую геометрию, дифференциальное и интегральное исчисление.
К такому же выводу пришли в Университете святого Владимира, где физико-математический факультет в 1884 г. ходатайствовал в Совет о преподавании студентам естественного отделения аналитической геометрии, дифференциального и интегрального исчисления и тригонометрии [160]. Даже в Санкт-Петербургском университете в начале 1880‑х гг. читался курс элементарной математики [161]. А последовавшее в 1884 г. принятие нового устава повлекло за собой полное изменение учебных планов, в которые было включено преподавание математики, так как ее изучение рекомендовал план МНП [162].
Говоря о важности углубления специализации в 1860–1870‑е гг., хотелось бы отметить тот факт, что сами профессора признавали влияние полного разделения факультета на отделения в деле подготовки специалистов высокого уровня. Два профессора Московского университета писали в представленном мнении, которое было опубликовано в Материалах комиссии, собранных для пересмотра устава в 1875 г., что «никогда в России число ученых зоологов, занимающих видное и почетное положение в общеевропейской науке и вышедших из русских университетов, не было так велико, как в настоящее время, и число их постоянно увеличивается» [163]. Они связывали это именно с введением специализации, усилением практических занятий в лабораториях по естественным наукам. Так как до полного разделения факультета на отделения и преобладания математических дисциплин студенты не имели возможности сфокусироваться на изучении специальных отделов, в связи с чем были вынуждены ехать в Европу после окончания университета для приобретения «специальных сведений». Университеты Германии представляли собой более легкий способ получения таких «сведений», так как раньше, чем российские, начали внедрять институт практических занятий и специальные курсы.
В противовес тому, первому поколению студентов, окончивших появившиеся естественные отделения и «добиравших» знания по специальным предметам в Европе, в 1870‑е гг. «во всех университетах преподавание обставилось так, что с каждым годом увеличивается число лиц, способных приступать к самостоятельным работам и удачно выполнять их без обыкновенного до того посвящения в специалисты иностранными авторитетами» [164]. И это было огромным шагом вперед для самостоятельной подготовки специалистов российскими университетами. Хотя необходимо отметить и тот факт, что в 1860–1870‑е гг. на государственном уровне поддерживалась программа подготовки профессоров, благодаря которой зарубежные стажировки были пройдены огромным числом будущих профессоров.
В 1884 г. был принят новый университетский устав, который не только сломал привычную систему обучения, но и сократил число кафедр на физико-математическом факультете с двенадцати до десяти [165]. Устав 1884 г. за счет своих основных положений явился первой ступенью для унификации образования. Если раньше каждый университет мог принимать свои решения по поводу учебного процесса с одобрения министерства, то после принятия устава 1884 г. университеты были лишены подобного: им оставалось только реализовывать спускаемые из министерства указания. Устав представлял собой основу, «костяк» реформируемой образовательной системы, на которую позднее были «наращены» другие законодательные акты, регулировавшие учебный процесс и выпуск специалистов. К ним относятся, например, единые правила о зачете полугодий, экзаменационные требования для сдачи итогового государственного экзамена.
К середине 1880‑х гг. естественные отделения существовали на протяжении пятидесяти лет, а естественные науки изменились настолько, что требовались решения в отношении дальнейшего развития специализации и возможного дробления отделений. Первым шагом для стандартизации и унификации преподавания, который сделало министерство после принятия устава 1884 г., была попытка выработки учебных планов, которые соответствовали бы новому порядку, то есть могли бы предложить поступающим выбор специализации с первых дней занятий, что отвечало бы уровню развития естественных наук последней четверти XIX в.
Циркуляр министра, направленный в университеты 12 февраля 1885 г. [166], пытался решить несколько задач: обеспечить свободу преподавания путем предоставления студентам выбора учебного плана, предусматривающего раннюю специализацию, внедрить систему гонорара, подразумевающую конкуренцию преподавателей, решить проблему с нехваткой помещений, распределив студентов по разным преподавателям. Именно так понимал свободу учения министр И. Д. Делянов, который писал о том, что «при свободе учения легко устраняется преподавание демонстративных и практических предметов и занятиях с устранением большого скопления студентов» [167]. Однако на практике министерство столкнулось с проблемами при выработке учебных планов в университетах.
При обсуждении этого вопроса на заседании физико-математического