Потом народ разгонял, чтоб дать пройти бригаде скорой и спасателям.
Я не помню, как меня оттаскивали от Марка. Как спасатели пилили кузов машины, чтоб его достать.
Виктор держал меня в кольце рук, потому что я рвалась к мужу. Кричала, плакала. Ноги подкашивались.
А потом Марка грузили в машину скорой. Только тогда Виктор перестал меня сдерживать. На каком-то автомате бежала за бригадой и мужем и забиралась в машину скорой.
В больницу ехали с сиреной. А у меня все звуки будто на задворках сознания. Фоном всё. Различала только слова врачей, что большая кровопотеря, что давление падает. По спине холод дикий. В горле ком, что ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Врачам не мешала. Но от мужа взгляда не отводила. Бормотала про себя, чтоб жил, чтоб не смел умирать. Весь обзор слезами застилало. Я их смаргивала, а они снова и снова подступали. Какой-то беспрерывный нескончаемый поток.
Как только приехали в больницу, Марка сразу же и экстренно повезли в операционную.
А я осталась в коридоре под закрытыми дверьми оперблока. Места себе не находила.
Руки в его крови, майка тоже. Должно быть, и лицо. А я боялась отойти от блока операционной, чтоб элементарно помыть руки.
Всю трясло, колотило. Стояла в углу, оттирая ладони влажными салфетками, которые заботливо дала мне медсестра.
Понятия не имею, сколько времени прошло. Много? Мало? Счёт минутам потеряла. Всё тянулось как вечность.
Но спустя время увидела в коридоре Виктора и маму Марка.
Женщина держала за локоть водителя и решительно шла вперёд.
Эмоционально никак не отреагировала на её появление. Пусть ненавидит меня, пусть проклинает. Сейчас мне плевать. Вообще плевать, как она ко мне относится конкретно в этот момент и в целом.
Единственным, что сейчас имело для меня значение, было самочувствие мужа. Его состояние, его здоровье и итог операции.
Со всем остальным можно жить. А без него нельзя.
Глава 18.1
Камилла
Антонина Павловна демонстративно молча прошла мимо меня. Села на диванчик рядом с дверью оперблока.
Сидела на краешке. Ладони положила на колени. Сама смотрела в одну точку. Будто и не моргала вовсе. Или действительно меня не замечала, или делала вид. Склоняюсь ко второму варианту.
– Как тут? – спросил подошедший Виктор и кивнул на двери, за которыми находился мой муж.
– Пока никакой ясности. Хирург ещё не выходил. – произнесла, еле шевеля искусанными в кровь губами.
Ни секунды не прошло, чтоб не думала о Марке. Меня мыслями кидало от воспоминаний из прошлого к мечтам о будущем.
Стоило прикрыть глаза и будто фантомно его прикосновения ощущала. А ещё представляла, как будем рядом, когда он поправится.
Цеплялась за эти мысли, как за маяки.
Слёз уже не было. Сейчас была максимально собрана. Хотя нос и точило, а в уголках глаз щипало.
Но держалась. Не хочу быть размазнёй. Марк сильный и я тоже буду. Не поддамся истерике. Пусть и хочется отчасти.
– Если нужно отойти, то я побуду здесь. – сказал Виктор, сканируя меня внимательным взглядом.
Не сразу намёк его фразы уловила. Только взглянув на себя, кивнула и, сказав «спасибо», всё же решила дойти до уборной.
Несмотря на то, что возле операционной теперь Виктор и Антонина Павловна, и Марк не один, всё равно торопилась. Боялась упустить что-то важное, не находясь рядом, пусть и за разделяющей нас дверью.
В спешке отмыла руки. Умыла лицо. С одеждой даже не пыталась что-то сделать. Бессмысленно. Сменной, естественно, не было.
Но это меньшее, что беспокоило,
Вытерев лицо и руки бумажным полотенцем, пошла обратно.
К моменту, как подходила к операционной, из её дверей вышел коренастый мужчина средних лет.
Тут же ускорила шаг, чуть ли не на бег переходя.
– Вы все по Огнёву? – уточнил мужчина, глядя на меня, маму Марка и Виктора.
– Да. – выпалила быстрее, чем кто-то ещё успел ответить.
Антонина Павловна, всё это время сидевшая на диванчике, тоже поднялась и подошла к хирургу. Комкала в руках белый хлопчатобумажный носовой платок.
На женщину было больно смотреть. Любит сына, переживает за него. Очень хорошо её понимаю.
Я тоже люблю её сына. И тоже волнуюсь за него. Хоть в чём-то мы с ней сходимся.
– Состояние стабилизировали. Была большая кровопотеря, повреждение внутренних органов брюшной полости. – говорил мужчина, глядя на нас поверх очков, словно исподлобья.
Шумно втянула воздух носом. Мама Марка не менее шумно всхлипнула.
– Прогнозы? – спросил, в отличие от нас, собранный Виктор.
Хотя и по нему было видно, что переживает. Но он скорее был обеспокоен и попутно напряжён.
– Благоприятные. Пока пациента переведут в реанимацию. Если все показатели будут держаться в пределах нормы и не будет ухудшений, через два-три дня выведем из медикаментозного сна и переведём в палату.
Хотелось зажмуриться и разрыдаться. Это ведь уже небольшое облегчение. Что операция закончилась. Что прогнозы хорошие.
Да, до полного восстановления ещё не близко и всё достаточно шатко. Но ведь один-то этап преодолён.
– К нему можно? – нервно закусив губу, посмотрела на врача.
– Нет. В реанимацию никого не пускаем. – достаточно категорично ответил мужчина.
А у меня сердце ухнуло. Я так хочу его увидеть. Прикоснуться. Чтоб он чувствовал, что я рядом.
Перевела взгляд на Виктора. Просящий, молящий, не знаю. Но он всё понял.
В ответ сдержано кивнул, будто безмолвно говоря, что всё решит.
– Можете пока ехать домой. Смысла здесь находиться нет. Если будут какие-то изменения в состоянии, вам сообщат. – продолжил оперирующий Марка врач. – А сейчас прошу извинить, мне необходимо продолжить работу.
Поблагодарив мужчину, остались втроём: мама Марка, Виктор и я.
– Давайте я отвезу вас домой. – Виктор обратился к нам, ожидая ответ.
– Я никуда не поеду. – затрясла головой, даже думать не желая, что даже не надолго отсюда уеду.
– Я тоже останусь. – Антонина Павловна тоже отказалась уезжать.
– Давай за одеждой тебе съезжу. – я спорить не стала. Переодеться, всё же, не помешает. – Охрану оставлю здесь. Камилла, чтоб ни шагу одна. Как и вы, Антонина Павловна.
– Я никуда не денусь. Буду ждать здесь. – успокоила Виктора.
Антонина Павловна тоже перечить не стала.
Охрана… только сейчас задумалась, а случайность ли – вся эта ситуация? Не было ли это спланированной диверсией?
Дураку понятно, что с реализацией компромата, мы для многих как бельмо на глазу.
Месть? Желание напугать? Да что угодно может быть.
– Виктор! – крикнула уже идущему к выходу мужчине. Он остановился, а я быстрым шагом направилась к нему. – А что с тем водителем? Который чуть