Мертвец разжал кулак, с щелчком пряча стальной шип, и принялся крутить головой, шумно втягивая носом воздух. Но с каждым вдохом лицо его становилось всё задумчивее и задумчивее, а под конец на нём появилась досада.
— Сейчас, сейчас.
Он присел, внимательно разглядывая землю. Нашёл пятно крови и ткнул в него пальцем. Ковырнул, поднял руку к лицу и растёр коричневый комок.
— Никуда не денется, — буркнул Киж. — По крови любого найти можно.
Он слизнул с пальца «пробу». И тут же скривил губы, будто съел лимон.
— Он умер?
— Нет, — Киж принялся отплёвываться, — живой, собака. Даже не при смерти. Простите, Константин Платонович, я не могу взять след. И кровь не помогает — направление не взять, он будто со всех сторон сразу. Похоже, растерял я все навыки, пора в отставку проситься.
— Обойдёшься. Он мощный маг и закрылся от твоего поиска. Придётся искать его обычным образом. Ну-ка, помоги мне встать.
Киж протянул мне руку, и я поднялся с земли. Шаркая, словно старик, добрёл до экипажа, на ходу работая с источником силы. Прикрыл его, чтобы сила не хлестала наружу, и выпустил только слабый поток эфира. Пусть себе течёт, восстанавливая перенапряжённые структуры. Надо воздержаться пока от магии, а дома Таня мне поможет. У неё в арсенале есть пара Знаков на такой случай.
* * *
В Париж мы снова въезжали через ворота подле Бастилии. Только на этот раз вокруг крепости колыхалась толпа парижан, орущая и стреляющая в воздух. Ни пройти, ни проехать!
— Константин Платонович, — Киж обернулся ко мне, — вы слышите? Они хотят взять Бастилию!
Разобрать крики было несложно. Парижане требовали открыть им ворота и отдать оружие и порох из погребов Бастилии. Судя по возмущению, комендант не собирался выполнять требования бунтовщиков. Но и на обострение идти не решался, так что гарнизон не открывал стрельбу. А ведь там есть и пушки, я сам видел! При желании толпу можно было разогнать несколькими залпами. Будь король решительней, он бы давно отдал такой приказ и пресёк бунт.
— Давай в объезд, — бросил я опричнику, исполнявшему роль возницы, — здесь мы точно не проедем.
Но прежде чем экипаж развернулся, до меня донеслись обрывки русской речи. Звонкий голос громко ругался и требовал его немедленно отпустить. Мы с Кижом синхронно обернулись, высматривая в толпе говорившего.
— Стой! — приказал я вознице. — Дмитрий Иванович, ты тоже слышал?
— Угу.
— Что-то мне кажется, что наш с тобой земляк здесь не по своей воле.
— Сейчас проверю, Константин Платонович, дайте мне минуточку.
Киж спрыгнул на землю и змеёй проскользнул через толпу. На всякий случай я вытянул руку, и мне в ладонь легла рукоятка Нервного принца. Внутренний источник сейчас лучше не трогать, а вот middle wand я могу использовать без проблем. Если бунтовщики увидят во мне врага, то мне будет чем им ответить.
Но всё обошлось мирно. Через несколько минут из толпы вынырнул Киж, таща за собой подростка лет четырнадцати и седого мужчину с огромным синяком под глазом.
— Вот, Константин Платонович, нашёл! — Киж едва не зашвырнул мальчишку в экипаж, подсадил мужчину и запрыгнул сам. — Целый русский князь с воспитателем.
Экипаж по моей команде тронулся, оставляя за спиной бурлящую площадь. Хмурый подросток недоверчиво уставился на меня. Талант у него был слабый и неразвитый, и он нервно «теребил» его, пытаясь активировать.
— Добрый вечер, сударь. Я князь Урусов-Алеутский.
Мальчишка удивлённо моргнул, и лицо его осветило радостное узнавание.
— Добрый вечер, ваша светлость! — Он едва не подпрыгнул на сиденье. — Разрешите представиться. Дмитрий Николаевич Голицын. А это мой наставник, месье Шарль.
— Шарль Оливье, — седой изобразил поклон. — Воспитатель и учитель князя.
— Что вы здесь делаете, князь?
Мальчишка смутился.
— Мы путешествуем, ну, по Франции. Заехали в Париж, и месье Шарль повёл меня смотреть Бастилию. А эти…
— Бунтовщики заставили, — скривился Оливье, трогая подбитый глаз, — носить камни, вывернутые из брусчатки. Якобы все должны помогать революции.
— Благодарю вас, ваша светлость. — Голицын с восторгом смотрел на меня. — Отец много рассказывал о вас.
Я улыбнулся, вспомнив Николая Голицына, который был ненамного старше своего сына сейчас, когда мы с ним познакомились. И его сестру Софью, самую завидную невесту Москвы в то время. Ну и старого князя, деда этого мальчишки, к смерти которого я приложился обеими руками.
— Как поживает ваш батюшка? К несчастью, мы с ним давно не виделись.
Молодой Голицын принялся подробно рассказывать об отце. Николай крепко держал в своих руках род, год от года увеличивая его богатство и влияние. Великим магом он не стал, зато сумел примириться со всеми давними врагами. Софья так и не вышла замуж, став опорой брату, и держала всю родню в железном кулачке.
За этой беседой мы довезли Голицына с воспитателем до гостиницы, в которой они остановились.
— Спасибо, ваша светлость, — в который раз начал благодарить меня мальчишка. — Я ваш должник…
— Ерунда, Дмитрий, мне было совершенно несложно. Передавайте мой самый горячий привет вашему батюшке. И ещё позволю дать вам совет: немедленно уезжайте из Парижа и Франции. Сейчас здесь будет крайне небезопасно.
Наставник мальчишки нахмурился.
— Благодарю, ваша светлость, — Оливье поклонился. — Мы воспользуемся вашим советом и сейчас же покинем город.
Простившись с Голицыным, мы наконец направились домой.
— Он похож на своего папеньку, — усмехнулся Киж, — такой же талант находить приключения на свою голову. Помните, как вы его двоюродного деда успокоили? Ух, до сих пор вспомнить приятно. Но лучше бы мне отдали — я его…
Мы выехали на мост, соединяющий правый берег Сены с островом Сите. Киж вдруг моргнул несколько раз и уставился куда-то вверх по течению реки. Я повернулся и увидел чёрную громаду Бастилии, заслоняющую звёзды на ночном небе.
А в следующую секунду тёмный силуэт крепости будто подсветил колдовской свет. Вспыхнули ярким светом окна на высоких башнях, а по крепостным стенам заметались яркие молнии.
Бабах!
Оглушительный взрыв потряс воздух. Ударил по ушам, вышибая мысли и наполняя голову гулким звоном. А следом за ним на нас обрушилась ударная волна, словно великан шлёпнул огромной ладонью.
Экипаж опрокинулся, и мы с Кижом полетели кувырком на камни мостовой. Но прежде чем упасть, я увидел столп яростного пламени, вырывающийся