Мы с Таней переглянулись. Ага, вот и Мария-Антуанетта решила получить обещанное.
— У меня всё готово, — кивнула Таня, — могу ехать прямо сейчас.
— Поедем вместе, — заявил я, надевая камзол.
Гвардейцы, конечно, бравые ребята, но после ночных событий я не был готов доверить им жену. Кстати, стоит взять и пятерых воздушных пехотинцев на всякий случай. Кто его знает, как может развиваться ситуация?
Пока Таня собиралась, я коротко переговорил с Кижом.
— Ищи масонов, Дмитрий Иванович. Это сейчас самая важная задача. Не можешь засечь верхушку — начни со всякой мелочи. Кто-то из них может вывести на рыбу покрупнее и позволит раскрутить всю цепочку. В случае острой необходимости, если уверен в успехе, можешь использовать свои методы допроса.
— Сделаю, Константин Платонович. — Глаза мертвеца опасно блеснули. — И постараюсь не следить. Можно вопрос?
— Спрашивай.
— А что с проклятием лича? Помните, вы его хотели «провентилировать». Что с ним стало при взрыве Бастилии?
— Не знаю, Дмитрий Иванович, не знаю. В том бардаке, что вчера творился, что-то отследить было невозможно.
Может, проклятие сохранило целостность и теперь ударит по королевскому роду, а может, и нет. В этой ситуации меня больше беспокоил тёмный эфир, разлившийся по Парижу и шарахнувший по мозгам горожанам. Не знаю, насколько взрыв Бастилии был запланирован, но сегодня утром я ощутил тонкую эфирную сеть, накрывшую город. Она притушила массовое безумие, наведённое тёмным эфиром, но я точно знал — по команде своего хозяина зажжёт его вновь. И вчерашний штурм посольства покажется нам детской забавой.
Глава 28
Ультиматум
Наследник престола Франции, дофин Луи Шарль, оказался голубоглазым мальчишкой с вьющимися каштановыми волосами. Живым, непоседливым и до ужаса любопытным. Пока Таня проводила диагностику, он вертелся и задавал кучу вопросов. При этом ответы выслушивал со всем вниманием и переспрашивал непонятные слова. Когда же ему пришлось неподвижно лежать почти четверть часа, он стал нам рассказывать, как выращивает розы в оранжерее.
— Луи Шарль любит дарить их матери, — шёпотом пояснила мне мадам де Турзель, гувернантка дофина и единственная посторонняя, присутствующая во время обследования. — Он сам за ними ухаживает, отказываясь от помощи слуг.
В голосе мадам слышалась гордость за воспитанника, и я одобрительно кивнул. Гувернантка воодушевилась и продолжила тихонько хвастаться успехами мальчика, рассказывая, что он уже выучил латынь и итальянский, овладевает своим Талантом и много читает.
Под этот бубнёж я наблюдал за работой Тани и испытывал не меньшую гордость. Всё-таки она настоящий гений — проделала путь из крепостной в мировое светило деланной медицинской магии и лечит французского наследника. Да, моя заслуга в этом тоже есть, но лишь в том, что я дал ей возможность учиться. Всё остальное Таня сделала сама. Пожалуй, в области медицинских Знаков я не смогу с ней соперничать никогда.
Закончив обследование, Таня несколько минут разглядывала стальные пластинки со Знаками, хмурясь и поджимая губы.
— Ваша светлость, — заволновалась мадам де Турзель, — что-то не так? Дофин болен?
— У него чахотка.
— Ах! — мадам побледнела.
— К счастью, болезнь только на начальной стадии и легко поддаётся лечению.
— Ваша светлость, когда вы сможете начать лечить дофина?
— Прямо сейчас. Думаю, даже одного сеанса будет достаточно. Но я бы рекомендовала показать мне дофина через пару недель, чтобы повторить лечение. Ваше Высочество, — Таня строго посмотрела на мальчика, который слез с кушетки и стал одеваться, — мы с вами ещё не закончили. Снимите сорочку и ложитесь на прежнее место.
Дофин вздохнул и лёг обратно.
— Вы будете меня лечить?
— Да, Ваше Высочество. Закройте глаза и постарайтесь расслабиться.
— Будет больно? — Мальчик напрягся и метнул взгляд на гувернантку, будто надеялся на её защиту.
— Чуть-чуть, самую капельку, — Таня улыбнулась и наклонилась к дофину. — Но вы ведь рыцарь, Ваше Высочество? А рыцари не боятся такой мелочи.
— Только тернистые пути ведут к славе, — мальчик сделал сосредоточенное лицо. — Так пишут в книгах. Делайте что должно, я буду терпеть.
— Очень хорошо, — Таня погладила его по макушке. — А теперь закройте глаза и подумайте о чём-нибудь хорошем.
Я подошёл к Тане и тихо спросил:
— Моя помощь нужна?
— Хватит накопителей, — покачала она головой. — И лучше всем выйти из комнаты, чтобы никого не зацепило.
Гувернантка не хотела оставлять дофина одного и начала было возражать, но я приложил палец к губам, призывая к молчанию, взял её за локоть и вывел за дверь.
— Не нужно лишнего беспокойства, мадам. Поверьте, всё будет в порядке. Лучше пока сообщите королеве новости и попросите её уделить княгине несколько минут. Она даст рекомендации, чтобы болезнь не вернулась.
Ждать пришлось почти полчаса. За это время мадам успела сходить к королеве и вернуться вместе с ней. И я был вынужден успокаивать Марию-Антуанетту, что всё будет хорошо, и раз Таня взялась за лечение, то здоровью дофина ничего не угрожает.
— Я очень надеюсь на это, князь. — Она тяжело вздохнула. — Но кроме болезней есть ещё и люди, а они куда безжалостней. Вы же знаете, что происходит? Парижане просто обезумели! Не представляю, зачем нужно было взрывать Бастилию. А сейчас они пришли сюда, к Версалю, и что-то требуют от моего мужа. Боюсь, как бы всё это не обернулось самым ужасным образом.
Королева нервничала и теребила в руках кружевной платок.
— В самом деле? Ваше Величество, не могли бы вы устроить мне свидание с королём? Кажется, я мог бы помочь ему в этой ситуации.
— Конечно, князь. С превеликим удовольствием.
Нет, никаких особых симпатий к Бурбонам я не испытывал, чтобы грудью вставать на их защиту. Но Таня сейчас спасала жизнь дофину, и было бы нехорошо сразу после этого бросить его на растерзание толпы. К тому же у меня имелся ещё один резон: если король окажется мне обязан, то сделку по Луизиане можно будет завершить в самые кратчайшие сроки. Ну и обломать игру масонов будет очень даже нелишним.
* * *
Гвардеец проводил меня в дальний конец правого крыла дворца. Чем ближе мы подходили, тем отчётливее слышался гул и хлопки — парижане были уже подле дворца и «приветствовали» своего короля.
Людовик стоял у окна и наблюдал за толпой, беснующейся на улице. Он обернулся, услышав шаги, и посмотрел