— Никогда, Таня, — выдыхает и прижимается губами к горлу.
Языком ласкает чувствительную кожу, клыками едва царапает, добавляя остроты и срывая с моих губ судорожный стон. Оставляя цепочку поцелуев, Дарк добирается до груди. Всасывает напряжённую вершинку, вжимаясь каменной эрекцией между ног.
— Ах! — вскрикнув, выгибаюсь.
Мне жарко, и этот жар исходит от холодного мужчины. Дроу будто специально дразнит. Скользит плотью, задевая чувствительные точки. И бессовестно целует. Заставляя меня гореть в ожидании. Метаться, придавленная его тяжестью. Умирать от каждого касания эрогенных зон. От каждого поцелуя-укуса, от которых меня в буквальном смысле подбрасывает, вышибая искры из глаз.
— Дарк! — хнычу я, стискивая шею, до белёсых лунок на коже впиваюсь.
— Мне прекратить? — хрипло спрашивает.
— Убью, — обещаю, и по натянутым нервам бьёт его тихий смех. Вибрацией под кожей проносится.
— Нет, — прерывисто выдохнув, облизываю губы. — Хочу тебя. Сейчас.
В темноте бирюзовые глаза дроу неестественно ярко вспыхивают. Даркрай накрывает собой моментально. Одним жёстким движением бёдер пришпиливает. Это так ошеломляюще внезапно. Я задыхаюсь от тесноты, жара, пронизывающего всю меня.
— Какая ты невероятная и горячая, — мурлычет Дарк, до конца соединяя нас.
Я глаз отвести от лица мужчины не могу. Мы оба смотрим друг на друга. Глаза в глаза. Воздухом одним наэлектризованным дышим. И чувствуем, как нас связывает нерушимыми узами.
— Ты моя, Таня, — шепчет дроу, едва качнувшись.
— Ты… тоже, — протяжный стон ответом вырывается.
У правителя Дортмунда с хрустом ломается терпение. С хрипом вдохнув, он набрасывается на мои губы. Целует жарко, зарываясь в волосы на затылке и не давая дёрнуться. Другой рукой обхватывает бедро и начинает двигаться.
Неспешно и с оттяжкой, будто даёт мне прочувствовать каждую фрикцию. Но с каждым толчком ускоряется. Вколачивается мощно, разжигая настоящий пожар, который поглощает меня и отправляет прямо в космос в невыразимом, остром наслаждении.
Освобождение топит меня. Я протяжно вскрикиваю и извиваюсь под мужчиной, продолжающим двигаться словно заведённый. Царапаю, не щадя. Выгибаюсь и чувствую, как тело дроу содрогается. С его губ срывается настоящий рык. Невольно улыбаюсь и, блаженно жмурясь, поглаживаю по влажным плечам и исполосованной шее.
Мы оба тяжело дышим одним на двоих воздухом. Наши сердца грохочут сильно и синхронно. На его запястье появляется брачная татуировка, на моём — распускается новый бутон.
Теперь мне ничего не страшно. Теперь я окончательно полноценная. Ведь со мной мои мужья. Якоря. Уравнители. Любимые мужчины.
— Люблю, — мурлычет Даркрай, целуя кисть с брачной татуировкой.
— Люблю, — выдыхаю одновременно с ним и с удовлетворённой улыбкой засыпаю.
Глава 73
Каменные лестницы, ведущие к величественным вратам храма, усыпаны лепестками. В воздухе витает аромат весенних цветов и дыма благовоний. Со всех концов города, из ближайших провинций и дальних королевств стекаются жители Метреры. От простых горожан до высокопоставленных господ в сияющих одеждах.
Гринхолл никогда ещё не видел столько королей на своём веку. Впервые все они собрались в столице людского континента. И поводом стала одна маленькая землянка, которая по воле Богини стала Верховной жрицей.
Храм Наит возвышается и сверкает в лучах полуденного солнца. Не просто здание, а монумент, связывающий мирское с бессмертным, божественным.
В тени мраморных колонн стою я, прислушиваюсь к шуму толпы и тереблю серебряную брошь на груди с символом Богини. Заучиваю будущую речь, комкая во второй руке свиток с написанным накануне текстом.
— Ты справишься, — подбадривает Алард, целуя в висок. Он стоит рядом и ласково поглаживает по спине. Мне бы его уверенность. — Готова?
Киваю. Муж ещё раз целует и уходит к закрытым дверям. Остальные мужчины уже стоят там, ждут отмашки. Гильермо подмигивает, молчаливо даруя свою поддержку. Леонель бровями играет, заставляя улыбнуться. Дарк никак не выражает свои эмоции, но транслирует всё взглядом. Нежностью в бирюзовых глазах светит. Наполняя душу теплом и шальными мыслями о прошлой ночи. Всё же зря я считала его холодным мужчиной. Ошибочка вышла.
Получив порцию поддержки от своих уравнителей, глубоко вдыхаю и выхожу из тени. Мужчины толкают двустворчатые дубовые двери, распахивая их широко.
Меня ослепляет солнечный луч, я не вижу собравшихся людей и нелюдей перед храмом. Но шагаю вперёд, навстречу сотням, а может, даже и тысячам взглядов, на каменную площадку перед ступеньками.
Толпа моментально смолкает. Слышны лишь лёгкие шорохи и пение птиц. Даже лошади затихают.
Первым слово берёт Алард. Как король и правитель Дадарии, в которой и располагается храм. Он приветствует своих подданных и гостей. Говорит коротко и по существу. И только после этого отступает на шаг назад.
— Народ Метреры! Братья и сёстры! — глубоко вдохнув, по памяти произношу свою речь. И мой голос, усиленный магией, разносится по площади. — Сегодня мы открываем врата не просто дома Богини. А сердца, в котором бьётся вера всей нашей земли. Этот храм — символ того, что даже в самые тёмные времена свет Наит не гаснет…
Я говорю о единстве, о том, что вера — это не только обряды, но и поступки. И чем дальше льётся мой голос, тем больше я откровенно импровизирую. Словно слова сами вылетают из меня. Словно сама Богиня через меня общается с народом.
— … Если мы будем верны себе и друг другу, — произношу в завершении, — Наит услышит нас.
В этот миг небо над площадью и храмом стремительно темнеет, хотя солнце ещё в зените. Тишина сгущается, и народ вскидывает голову к небу. Как и сидящие в каретах и на лощадях короли вместе со свитой.
На самой верхушке центрального шпиля разгорается серебряный свет. Мягкий, лунный. С каждым ударом сердца он разрастается, слепит смертных и обретает силуэт женщины из чистого света, парящий над шпилем. Её волосы развеваются, будто волны, глаза сияют, как грозовые молнии.
Теперь лучи этого света идут от самой женщины и касаются каждого стоящего на площади. Некоторые, особо впечатлительные, падают на колени, кто-то плачет, другие шепчут имя Богини. Но никто не смеет отвернуться. Словно заворожённые они смотрят на сверкающую женщину.
— Благословляю этот дом — разносится со вспышкой молнии голос Наит. И, кажется, во всех уголках мира слышат её. — Отныне храм — ваша крепость. Переступая порог, помните: в нём нет места