— Хан Котян вместе с остальными ханами и их родственниками погиб, теперь всеми кипчаками правит хан Юрий Кончакович.
— Я так понимаю, он и приложил к их смерти руку! — прищурился Пуреш.
Кайапа кивнул — Все так, однако в итоге хан смог объединить все кипчакские орды и теперь мы стали сильнее в пять раз. Ты и сам понимаешь силу объединения.
— А почто ты привел ко мне русских? — князь наконец соизволил обратить внимание и на нас.
— Мой хан пошел под руку русского царя Варяга и тот сделал его русским князем. Теперь кипчаки служат русскому царю.
— Это что за новость? А куда девались русские князья?
— Все князья угорели на пожаре, из Рюриковичей остался только один совершеннолетний князь, которого помимо Великого князя Киевского нарекли и царем всех русских земель. Варяг заключил военный союз а Грузинским и Аланским царями, все лето мы грабили мадьяров и поляков! Взяли просто немыслимо огромную добычу!
Глаза князя загорелись огнем алчности — Вот как! Значит удачным был ваш поход? А Дикая Степь теперь получается русской стала, раз вы царю русскому служите?
Половец молча поклонился.
Князь Пуреш повернулся к русским — Кто из них посол, который от имени русского царя имеет право переговоры вести?
Половец перевел на русский и мой отец приложил руку к груди и обозначил поклон — Я, боярин Владимир Бес, уполномочен моим царем Федором Петровичем Варягом предложить тебе, князь, военный союз. Известно стало от купцов из дальних земель, что готовится через твои земли пройти огромная орда. Ее целью является покорение всех земель, до которых они могут дотянуться. Сначала твои земли, а затем и наши враг захочет захватить и обложить данью серебром и людьми. А помогут пришлым черемисы, которые добровольно войдут в их войско.
— Значит война с черемисами? Интересное предложение. И на каких условиях твой царь видит наш союз?
— Скот и трофейное оружие поделим поровну, детишек до двенадцати лет забирает мой господин, женщин можешь забрать сам, остальных всех под нож.
— Зачем твоему царю дети? Решил продать их грекам?
— Нет, будет из них русских людей растить. Слишком мало людей на Руси. Некому даже пахать поля, не говоря уже о наборе войска.
— Мудр твой царь! Он женат? А то у меня дочь выросла красавица.
— Нет еще, возможно от греческого императора потребует или дочь или племянницу за него отдать.
Князь Пуреш аж зажмурился, представив как его сосед требует с самого Константинопольского императора его дочь. Его бы самого в таком случае греки попросту высмеяли бы и послали на хрен.
Ярослав, услышав перевод про дочку хозяина мордовских земель попросил половца — Пусть князь покажет свою дочь.
Пуреш, выслушав просьбу, усмехнулся и приказал привести дочь.
Нарчатка вошла и задорно улыбнулась — Здравствуйте, гости дорогие!
Все мы любовались ее красотой и молодостью. Девушка была хорошо сложена и имела грудь третьего размера. Ее длинные ресницы дрожали от волнения, но свой взгляд она не опускала, рассматривая гостей.
— Нарчатка несмотря на свои пятнадцать лет стреляет из лука как настоящий воин и на клинках бьется наравне со своим старшим братом — Андрей Пуреш любил свою дочь и желал ей счастья, потому шел у нее на поводу, когда она отвергала предложения знатных женихов, предлагавших за нее богатый выкуп.
Ярослав указал на своего сына — Предлагаю породниться, князь! Мой сын Антон я думаю не уступит твоей дочери ни в чем, он один из лучших воинов на Руси.
Антон шепнул отцу — Ты же хотел сам жену себе найти!
Тот отмахнулся — Куда мне малолетка! Меня же свои сослуживцы засмеют! Найду я себе еще суженную. А тебе породниться с князем не мешает.
Князь окинул взглядом подростка и кивнул — Верю! Твой сын как и все вы одет в дорогие доспехи, даже я такие не имею! Однако я не против посмотреть на твоего сына в деле. Да и дочери я думаю будет это интересно. Ты даже не знаешь скольким женихам она отказала!
Выслушав перевод, Антон кивнул — Я готов сразиться с любым. А тебе, как отцу своей жены я в качестве выкупа готов отдать доспехи отца, они тебе я думаю будут в пору.
Князь жадно кинул взгляд на Ярослава — Если дочь даст свое согласие, я готов на выкуп этими доспехами!
Антон вышел вперед — С кем мне биться?
— С моим сыном. Не бойся, вы будете сражаться затупленным оружием.
Стоявший за княжеским троном двадцати трехлетний Атямас вышел и встал напротив Антона, он оголил свой торс. Антон вздохнул и стал разоблачаться. Я и Артем бросились ему помогать.
Княжна удовлетворенно оглядело обросшее мышцами тело парня и осталась довольна увиденным — далеко не каждый воин из ее народа мог похвастаться такой развитой мускулатурой. Обоим принесли и вручили учебные мечи. Княжеский двухэтажный дом из бревен был просторным и помещение, в котором нас принял князь, могло вместить небольшой спортзал для фехтования.
Вокруг парней образовали круг и Атямас первым шагнул к сопернику, пытаясь нанести прямой укол в грудь. Антон шагнул вправо и вперед, убрав тело из под удара. Левой рукой он прихватил правое предплечье Атямаса, развернув тело грудью навстречу захваченной руке и правой ударил рукоятью меча в челюсть княжеского сына. Тот рухнул в нокауте. Моршане переводили взгляды с Антона на упавшего Атямаса и обратно.
Княжна почувствовала как ее сердце забилось чаще, пришелец поразил своим умением и Нарчатка подошла к отцу — Отец, я согласна стать его женой!
13 апреля 1204 года Константинополь был захвачен рыцарями Четвёртого крестового похода, которые его сожгли и практически полностью разорили. Город стал столицей Латинской империи крестоносцев, в котором экономическое господство перешло к венецианцам. В Константинополе был произведён своеобразный раздел храмов между католической и православной церквями. Из 300 городских церквей около 250 было сохранено за православными, 7 перешло венецианцам, около 30 — французам, 2 храма стали императорскими. Существовали также храмы, которые находились в совместном использовании как православных, так и католиков. На столице Латинской империи сказались финансовые проблемы её правителей. В городе прекратилось городское строительство, его стены ремонтировались только частично. В городе проходил процесс отстраивания храмов или возведения их на месте прежних, но происходило это не часто. Вместо Константинополя греки создали Никейскую империю, крупнейшую и самую жизнеспособную из средневековых греческих государственных образований; её императоры продолжали считать себя настоящими правителями Византии (Романи́и), а официальным названием государства было Римское (ромейское) царство, Никея играла в ней лишь роль важнейшей военной крепости. Правители при этом проводили бо́льшую часть времени в эгейских резиденциях Нимфея, а монетный двор и казна располагались в Магнезии. Империя несколько десятилетий вела успешные войны на два фронта: на западе — с латинянами, болгарами и Эпирским деспотатом; на востоке ей приходилось сдерживать расселение турок из Конийского султаната на запад Малой Азии. Для этого здесь сложилось особое сословие военных поселенцев, получившее название акриты. Главной целью Никейской империи была реставрация Византии и возвращение Константинополя. Пока эти цели не были достигнуты, Никейская империя была весьма военизированным и довольно жизнеспособным греческим государством.
Идеология Никейской империи, а также её постоянная конкуренция с итало-французскими (собственно романскими) государствами сыграла важную роль в постепенной трансформации национального самосознания греков. В отличие от Византии, правители которой долгое время пытались представить себя как некое аморфное романо-греческое государство, идеология Никейской империи имела узкую греческую направленность. Хотя названия Романия и ромеи продолжали по традиции употребляться, греческий язык становится центром этнической самоидентификации, и, как следствие, растет роль эндоэтнонимa (самоназвание народа, имя, которое он присваивает себе сам) эллины.