Сестра Клеманса. Ее смущает чудо…
Сестра Фелиситэ. И давит благодать…
Сестра Эглантина. Ей тяжек воздух неба…
Беатриса (отводит руки настоятельницы и приподнимается на своем ложе). Да нет же, нет, вглядитесь!.. Не бред все это — правда… То воздух не небесный — земной… И это правда… А, вы уж слишком кротки и непоколебимы, вы не хотите знать… Пусть лучше оскорбляют, презреньем пусть накажут, но пусть узнают все!.. Вы шепчете молитвы, блюдете вы посты, и вера в искупленье поддерживает вас… Но я и мои сестры, все те, что за оградой, — мы лишены покоя, мы чашу пьем до дна великих покаяний…
Настоятельница. Помолимся, о сестры! То испытание последнее пред смертью…
Сестра Эглантина. То демон негодует на торжество небес…
Беатриса. О да, о да, то демон, один лишь он царит!.. Взгляните мне на руки. Они уж не похожи на руки человека… Разжать их нету сил… Я продавала душу и продавала тело, я продавала руки… Их тоже покупают, когда другого нет…
Настоятельница (вытирает пот, выступивший на лбу у Беатрисы). Пусть сонмы ангелов, твое хранящих ложе, крылами осенят твой бедный влажный лоб…
Беатриса. А! Сонмы ангелов! Но где ж они таятся? Чем заняты они?.. Иль я вам не сказала?.. Я всех детей лишилась… Пригожих самых трое скончались уж тогда, когда я подурнела… Последнего сама я умертвила ночью — он свел меня с ума своим голодным криком… А солнце восходило, а правосудье спало, а счастье улыбалось лишь только самым злым, своею злобой гордым…
Настоятельница. Вокруг святых великих всегда идет борьба…
Сестра Эглантина. Лишь у небесных врат смиряются порывы огней безумных ада…
Беатриса (падает без сил). Я больше не могу… Нет сил, я задыхаюсь… Творите что хотите… Мой долг был рассказать…
Сестра Эглантина. Архангелы уносят ее на небеса…
Сестра Фелиситэ. То рать небесная вернула ей покой…
Настоятельница. Дурное сновиденье покинуло ее… Теперь, моя святая и бедная сестра, ты улыбнись при мысли о речи богохульной, которую не ты произносила здесь, но чей-то голос мрачный, прельстив твои уста, со злобой извергал в последнем пораженье…
Беатриса. Нет, то был голос мой…
Настоятельница. Святая добрая сестра, о, будь спокойна, не мучайся сомненьем!.. То не был нам знакомый отрадный, нежный голос, посредник ангелов, спасение болящих, будивший столько лет огонь молитвы нашей…
Сестра Эглантина. Не бойся ничего, о милая сестра! Нельзя в борьбе последней навеки потерять и пальму и венец невинной долгой жизни, молитвы и любви…
Беатриса. С той ночи злополучной не проходило часа, которого бы я грехом не запятнала…
Настоятельница. Молись, о дочь моя! Ты всех нас тут святее, но враг тебя смущает, сомнения томят… Когда же ты могла свершить грехи все эти?.. Вот тридцать лет почти, как ты живешь средь нас служанкою смиренной и храма и святыни, и взор мой за тобой следил по всех молитвах, во всех твоих делах — за них, как за свои, пред богом отвечаю, желаю быть похожей во всем я на тебя… Нет, не под этим сводом, но там, в заблудшем мире, ликует грозный грех… Но мир тот волей бога тебе остался чужд. Ты никогда доныне не покидала сени святилища сего.
Беатриса. Не покидала вас?.. О мать моя, не знаю, уж слишком долго вы… Вот смерть моя подходит, должна я правду знать… Обманута ль я вами, иль, от меня скрывая, простили вы меня?..
Настоятельница. Никто здесь не прощает, никто не обманул…
Беатриса. Я, кажется, не грежу… Взгляните, вот я руку царапаю ногтями… Вот показалась кровь… течет взаправду кровь… Чем доказать еще?.. Теперь из состраданья поведайте вы мне… Вот мы стоим пред богом. Где мы от смерти близко, там близко мы от бога… Коль не хотите вы, я слова не промолвлю. Но, если есть возможность, скажите мне, молю: что говорили вы, что делали тому назад лет двадцать пять, когда однажды утром нашли открытой дверь, пустынным коридор, безлюдным храм, и плащ, и это покрывало… Я больше не могу…
Настоятельница. Дитя, я понимаю, воспоминанье это тебя досель смущает… Вот двадцать пять уж лет, как совершилось чудо и бог тебя отметил… Покинула нас Дева, чтоб возлететь на небо, но, прежде чем уйти, надела на тебя священные одежды, украсила тебя короной золотою, уведомляя нас по благости безмерной, что ты ее заменишь…
Беатриса. Кто ж заместил меня?..
Настоятельница. Никто, затем что ты здесь с нами оставалась…
Беатриса. Я здесь была средь вас?.. Вот здесь жила все время?.. Ходила, говорила, руками вас касалась?..
Настоятельница. Как вот теперь рукою касаюсь я тебя…
Беатриса. О нет! Непостижимо!.. Мой слабый мозг не в силах все это охватить… Не спрашиваю боле и подчиняюсь вновь… Ко мне все так добры, и не страшна мне смерть!.. Откуда вы узнали о всех моих несчастьях?.. Так не прощали прежде, когда я здесь жила… Я часто думала во дни своих страданий, что, если б бог все знал, он не карал бы нас… Но вы все поняли, хоть не были несчастны… Когда-то люди были к чужим страданьям глухи, когда-то проклинали всех тех, кто в жизни пал… Теперь всё понимают и всё простить готовы… Как будто ангел с неба вам истину поведал… О мать моя, и вы (обращаясь к сестре Эглантине), и вы, моя сестра, прошу вас — дайте руки… Не гневаетесь, нет?.. Поведайте всем сестрам… Что я могу сказать?.. Я глаз не раскрываю, и губы застывают… Сейчас, сейчас усну… Жила я прежде в мире, где я не понимала, зачем сильны так злоба и ненависть людей… Теперь я ухожу в другой, где не пойму я, зачем так беспредельны любовь и доброта… (В полном изнеможении падает.)
Молчание.
Сестра Эглантина. Тсс! Тсс! Она заснула…
Настоятельница (на коленях). Преклоним же колена, о сестры, в ожиданье торжественных мгновений!..
Все монахини опускаются на колени вокруг Беатрисы.
Примечания
Сюжет этой пьесы Метерлинк заимствовал из средневекового миракля.
Средневековая легенда передана Метерлинком очень точно. Небольшие отступления от ее сюжета сделаны им, вероятно, для того, чтобы сообщить действию пьесы бо́льшую драматическую напряженность. В отличие от пьесы, в которой действие сразу начинается с того, что Беатриса в смятении молит Мадонну сжалиться над ней, помочь ей, указать путь, легенда начинается с рассказа о тихой, светлой, безоблачной жизни Беатрисы в монастырской обители, о ее любви к Мадонне, для которой она вышивала покровы, ежедневно ставила