Вот зря она сейчас пошутила.
У меня пар из ушей повалил.
В этот момент ко мне подкатился дрожащий серый комок.
Фенечка сдулась до своих нормальных размеров, но всё ещё выглядела помятой.
Она посмотрела на меня огромными чёрными глазами, в которых стояли слёзы.
— Можно я больше не буду мячиком? — пропищала она через вокодер.
Не успел я и слова сказать, как Кармилла преобразилась из богини возмездия в сердобольную мамочку. Она всплеснула руками, на её лице отразилась вселенская скорбь, и она бросилась к Фенечке.
— Моя бедная, маленькая крошка! Мой пушистый комочек! — заворковала она, поднимая шушундрика на руки и прижимая к груди. — Конечно, моя хорошая, больше никогда! Эта безжалостная варварша, эта синяя бессердечная курица тебя обидела, но я тебя никому не дам!
Вампирша бросила на Лексу взгляд, полный такого праведного негодования, будто та только что пнула щенка, украла конфету у ребёнка и проголосовала за повышение налогов одновременно. Не далеко от истины, в общем-то.
Я перевёл взгляд на Лексу.
Она стояла, опустив руки в обесточенных перчатках.
Её боевой запал иссяк, сменившись чем-то похожим на запоздалое раскаяние.
Я смотрел на неё долго. Тяжело.
Не злым взглядом. А взглядом глубокого, тотального разочарования, который всегда действует эффективнее любого крика. Я видел, как ей стало не по себе. Она отвела глаза, ссутулилась, и вся её полицейская бравада испарилась, оставив после себя просто уставшую, провинившуюся женщину.
— Кити-кити… — Сэша осторожно погладила шушундрика.
Продавец кукурузы подошёл к Кармилле.
— Девушка, вы мне тележку сломали.
Кармилла посмотрела на него, потом на меня.
— Волк…
— Сама разбирайся.
— ЧТО⁈
Я повернулся и пошёл прочь.
Нужно остыть, иначе я точно кого-нибудь убью.
Совсем не быстро и не безболезненно.
Подхватил сумку со своим шмотьём, но успел сделать всего несколько шагов.
Тишину снова прорезал взволнованный голос Сэши:
— Ой, смотрите! Кити-кити, смотрите! К нам плывёт остров! С домиками! Как красиво!
Я раздражённо обернулся, собираясь сказать ей, чтобы прекратила нести чушь.
Но слова застряли у меня в горле.
То, что кошка назвала «плывущим островом», действительно двигалось к нашему берегу.
Это был город. Огромный, искусственный остров, на котором, словно кристаллы, возвышались сверкающие небоскрёбы.
Их шпили, сделанные из полимера и зеркального стекла, ловили последние лучи заката, переливаясь золотом и медью.
Между зданиями мерцали огни, скользили бесшумные аэрокары, а по периметру города, на уровне воды, тянулась широкая набережная с причалами и парками.
Чудо инженерной мысли.
Плавучий мегаполис.
Самодостаточный и величественный.
Акватика.
Легендарный город-курорт, город-казино.
Пристанище богатейших существ мира.
Рассадник порока, интриг и сосредоточие очень, очень больших денег.
И этот рассадник порока, сверкая и переливаясь, медленно и неотвратимо приближался к нашему, такому мирному и идиллическому пляжу… на котором мои бабоньки только что едва не поубивали друг друга.
Акватика прибыла раньше срока. Даже не знаю, считать это благоволением судьбы или наоборот.
Я посмотрел на дыру в сетке, на перевёрнутую тележку с кукурузой, на своих девушек, стоявших в эпицентре разрушений, и понял.
Мы не команда, а потому просто не готовы к тому, что нас ждёт.
— Кити-кити!
— Да, — согласился я. — Кити-кити, блин.
Глава 7
Море, волны и бухло
Команда избушки в полном составе, за вычетом капитана, вернулась в бар «Пьяный Кракен». Девушки рассредоточились по заведению, словно по заранее распределённым ролям в плохой пьесе. Атмосфера оставляла желать лучшего.
Русалка в аквариуме сперва косилась на переругивающихся барышень с любопытством, но потом её смена закончилась. Пришёл грузчик — здоровенный минос — вытащил её из воды и на руках отнёс к океану.
Кармилла устроилась за дальним столиком, укачивая Фенечку, как младенца. Шушундрик по-прежнему слегка дрожал, чёрные глазки блестели от перенесённого стресса.
— Моя бедная, несчастная крошка! Мой маленький, травмированный пушистик! — причитала она, оглаживая примятую шерсть шушундрика. — Пережить такое! Быть использованной в качестве снаряда этой… этой бездушной тварью!
Лекса, сидевшая в одиночестве за барной стойкой, отхлебнула пива из большой кружки.
— Я уже сказала, что мне жаль, — буркнула она, не поворачиваясь. — Я сорвалась. Такое бывает.
— «Бывает»⁈ — взвилась Кармилла. — У тебя «бывает», а у неё психологическая травма и, возможно, внутренние повреждения! Она даже урчит теперь не так!
— Сколько раз повторять, что я сожалею? — прорычала Лекса. — Действительно, блин, сожалею!
— О-о, как трогательно! — Кармилла закатила глаза. — «Сожалею». После того как запулила бедняжку, как снаряд!
— Ты сама…
— Девочки, — перебила их Ди-Ди. — Может, хватит?
В этот момент дверь бара открылась, и к их столику бесшумно подкатил робот-доставщик, Юнит-734. Его единственный оптический сенсор мигнул зелёным.
— БИП. ВАШ ЗАКАЗ, — произнёс он синтезированным голосом. — ОДНО ВЕДРО. МАЗУТ ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ. С ДОБАВЛЕНИЕМ МОТОРНОГО МАСЛА ДЛЯ МЯГКОСТИ. ДОСТАВЛЕНО.
С глухим стуком он поставил на стол небольшое оцинкованное ведро, доверху наполненное вязкой, переливающейся всеми цветами радуги жидкостью. Помещение сразу же заполнилось характерным запахом.
— А, вот и наше лекарство! — радостно воскликнула Кармилла. Она расплатилась с доставщиком, зачерпнула немного мазута ковшиком и поднесла к мордочке Фени. — Кушай, моё солнышко. Это тебе поможет.
Фенечка, которая до этого вяло лежала, вдруг оживилась.
Она принюхалась, её маленький носик дёрнулся, и она с жадностью принялась лакать мазут прямо с черпака. С каждым глотком она выглядела всё бодрее.
Шёрстка на ней начала распушаться, а из глубин её тельца донеслось довольное, ровное урчание, похожее на звук работающего генератора.
— Ну кто тут хорошая девочка? — ворковала вампирша, зачерпывая ковшик за ковшиком. — Кто самая невинная жертва полицейского произвола? Да-да, это ты!
Лекса сжала челюсти. Она действительно чувствовал раскаяние, но как просить прощение у клыкастого шара не знала.
— Статистика, — сказала киборг и убрала синюю прядь за ухо. — Вероятность того, что Фенечка получила глубокую психологическую травму после сегодняшнего — 78%. Вероятность того, что Кармилла когда-нибудь перестанет тебя ненавидеть — 3,2%.
— А что так много? — приподняла бровь беловласка.
Шушундрик смачно чавкал и расцветал на глазах.
— Видишь? — ухмыльнулась Кармилла. — Даже мазут полезнее тебя, ментовка.
Напившись, Фенечка икнула, выпустив облачко сизого дыма, и сердито посмотрела в сторону Лексы. Обида ещё не прошла.
— Анализ, — снова раздался ровный голос Вайлет. — Потребление углеводородов повысило жизненные показатели субъекта «Фенечка» на 82%. Эмоциональное состояние стабилизировалось, однако уровень враждебности по отношению к субъекту «Лекса» остаётся на отметке в 9,3 по десятибалльной шкале Скорвилла для межличностной неприязни.
Роза, до этого молча наблюдавшая за сценой, мягко улыбнулась.
— Успокаивающий чай? — она развернула меню и показала девушкам пункт в меню.
— Отличный выбор! — сразу же оживился усатый робот-бармен. — Он из лепестков лунной орхидеи, снимает стресс и способствует гармонии.
— Я лучше выпью ещё пива, — отрезала Лекса.
— А я лучше яду, чем буду пить с ней чай для гармонизации отношений! — фыркнула Кармилла.