– У меня диплом горит, не до красавчиков. Еще Мэдлин на него глаз положила, сами как-нибудь его поделите, ладно? Без меня?
Жаниль фыркнула и тряхнула волной ухоженных черных волос, гладких и блестящих, как атлас. Девушка она красивая, фигуристая, Кристоферу подойдет. И родители у нее уважаемые и обеспеченные, они ей ремонт в комнате сделали, и мебель всю новую купили. У меня хоть и платная комната, но сильно уставшая от поколений студентов. Комнаты получше все расхватали, а эта меня ждала. Мебель разномастная, дверцы скрипят. Но с этим-то справиться легко капелькой масла, а вот как клеят обои, я не имела никакого понятия. Мы с мамой выбирали картинки и ехали на курорт, а когда возвращались, все уже было сделано. Когда я еще попаду на курорт… но я и тогда, подозреваю, обстановка в комнате не изменится. Какой-то важный момент я пропускаю в силу бытовой неприспособленности. Да меня Жаниль вручную стирать научила, когда манжеты платья стали серыми от грязи.
Я представила Кристофера под руку с девчонками. Слева брюнетка Жаниль, справа блондинка Мэдди, они его с ума сведут своими ссорами, так ему и надо!
Сходила в общий душ, доплелась до комнаты и повалилась на кровать. Как же я устала! Кажется, только глаза закрыла, как сработала будилка-сверчок, чирикающая мне в ухо, что настал новый день и надо суетиться.
В форточку залетел желтый листок и затрепетал перед лицом.
Меня вызывал ректор. Сам великий и могучий архимаг Бас Мурано. У нас он провел пару лекций на третьем курсе, а больше мы с ним не сталкивались, он некромант, у них и учебный корпус свой, и общежитие отдельное, не говоря уже о полигоне, где они гоняют своих умертвий. Лекции были о проклятиях и порче, зельеварам надо такое знать, простенькие проклятия легко снимаются несложным противоядием.
До завтрака! Что же такое могло случиться, размышляла я по дороге в административный корпус.
Ректор, импозантный мужчина с седыми висками, кивнул мне на стул у своего стола.
– Военное ведомство прислало запрос, в котором указывает вас, как наиболее перспективную студентку выпускного курса зельеваров. Они приглашают вас на практику в военно-целительскую лабораторию.
– Это почему-то плохо? – осторожно спросила я. Месяц стажировки после защиты дипломной работы, чтоб работодатели могли оценить в деле приобретаемого кота в мешке, был обычной практикой. После мы сдавали последние экзамены и выпускались в большой мир. С рабочим сертификатом и подтвержденным рангом, а если все сошлось, то и с местом работы.
– Такой же запрос прислала «Верена Фармари», они жаждут вас видеть в своем исследовательском отделе.
Я вытаращила глаза. Исследовательский? Элита фирмы? Да еще три дня назад, сидя в фасовочной, я мечтала там оказаться! Но не после того обмана, с которым сейчас разбираются законники академии. Я угрюмо засопела. Ректор не мог не знать, декан ему наверняка доложил.
– Кроме них, сделали именные заявки на конкретного зельевара криминалистический отдел при следственном департаменте и королевский госпиталь, – ректор взмахнул разноцветными листками. – Если вы продолжите таращиться, у вас глаза из черепа выпадут.
Некромантская шутка привела меня в чувство. Своеобразный у них юмор.
– Я же могу подумать? – тихо спросила.
– Разумеется, – глаза ректора блеснули весельем. – Такую многообещающую студентку и наша академия бы не отказалась видеть для начала лаборантом, а в перспективе преподавателем. Допустим, на кафедре аналитической алхимии? Или токсикологии?
– О! – только и смогла сказать. Ничего себе, как вырос мой рейтинг! Всего два месяца назад я считалась изгоем и неудачницей. Но откажусь: лаборант получает копейки, а мне надоело голодать и мерзнуть.
В столовой неизменная троица из Мэдди и ее подпевал снова окружили мой столик.
– Мне сказали, мой парень был у тебя в общежитии! – взвизгнула Мэдди.
– Был, спросил номер кристаллофона Жаниль, – не моргнув глазом, сообщила я. – Они долго разговаривали и вместе пошли ужинать.
– Что!? Я ей все патлы вырву! – зашипела Мэдлин.
– Будь осторожна! Ничего не пей и не ешь из ее рук, а то просидишь в сортире сутки, она тебе устроит профузное промывание кишечника, – я заботливо похлопала Мэдди по руке. – Или нашлет целительский паралич на лестнице, упадешь, ногу сломаешь, оно тебе надо?
Ойра и Кристаль испуганно переглянулись. Целительские заклинания – это не шутка. Они даже трехслойные боевые щиты пробивают. Бывает же, что воина ранят, а защита держится, как ему тогда помощь оказывать и лечить? На управлении потоками рассказывали байку, что после вражеской атаки оставшийся единственным на ногах целитель, справился с дюжиной врагов, наслав на них промывательное заклинание. Ну да, повоюй, когда у тебя неукротимая рвота и такой же понос!
– Я не отступлюсь, – прошипела Мэдлин, сузив глаза.
Вот и правильно, девушка должна бороться, а за чужой кошелек, новое платье или чувства, неважно. Теперь у Мэдди есть цель, виноватой я себя не чувствовала.
Глава 7. Слезы и ананасы.
Хорошо, что у нас физическая подготовка была только первые три курса. Я поежилась, глядя на распаренных краснолицых первокурсников, бегущих по дорожке стадиона. У боевиков-то все серьезно. Это мы, крысы кабинетные, может быть хилыми и слабыми. У меня больше тройки никогда не выходило получить, сдавала нормативы кое-как, по самой нижней границе.
Физические упражнения я всей душой ненавидела. Хотя, может, и напрасно. Поплотнее запахнула пальто. Первокурсникам точно не холодно.
У нас было окно между магоматикой и теорией плетений, и я вышла в парк, проветрить голову. Бродила по дорожкам, пиная веточки и сухую прошлогоднюю листву. Там, где не прошлись с подметалкой бытовики, ее было предостаточно.
Свернув на боковую аллею, увидела на скамейке поникшую фигуру в коричневой мантии бытовиков. Эту полненькую, приземистую девушку я знала в лицо, часто встречала в библиотеке. Наверное, у нее в роду были гномы, они стройностью никогда не отличались. Девушка плакала.
– Что случилось? Болит что-то? – я села рядом.
Девушка посмотрела на меня сквозь пальцы и отрицательно мотнула головой.
– Обидел кто-то? Плюнь! Ты старательная и умненькая, все, что тебе сказали, это от зависти и неправда, – зашла с другой стороны. – У тебя все получится, вот увидишь.
Почему я к ней подсела? Потому что мне два месяца назад было очень хреново, надо мной смеялись все богатенькие и, что удивительнее всего, все нищие стипендиаты. Я тогда выпала из круга одних и не была принята в круг других. Мне было невыносимо одиноко и мучительно больно. Эту же боль я ощутила сейчас от бытовички.
– Не получится, – помотала она