Кристаль к тому времени очухалась и сидела на скамье, куда ее после перерыва усадили два студента. Она мотала головой из стороны в сторону, как лошадь.
– Венди! – ее глаза сфокусировались на мне. – Что это было?
– Это? Тигровый паук-птицеед, конечно. – Я воспроизвела рыже-черную иллюзию. – Мы сто раз использовали его для зелий, ты что, забыла?
Кристаль позеленела, резко подскочила и унеслась из лекционного зала. И чего так нервничать? Я же не бурого паука-солдата из низовьев Надиши ей показала? Тот, действительно, один из самых ядовитых в мире, один размах лап почти десять дюймов! Нейротоксин вызывает паралич мышц, удушье и остановку сердца. Птицееды – лапочки по сравнению с ними. Что-то мне подсказывает, что зачет по арахноведению Кристаль не сдаст.
Спору нет, я тоже давила панику и рвотные позывы на первом курсе, когда на практике по биологии мы ловили восьмилапых фунтами! Все люди боятся их инстинктивно, они слишком быстры и непредсказуемы. И отвратительны! А те, кто восхищается ими, сами нуждаются в психокоррекции.
Но учили нас на совесть, и от отвращения и гадливости остался только профессиональный восторг. Сколько полезных эликсиров можно изготовить из их яда! Например, из яда паука-солдата получается «Крепкий корень», зелье, повышающее потенцию и удлиняющее эрекцию. Цена зелья говорила сама за себя – триста фоллисов! За такие деньги я готова была преодолеть страх и гадливость. Как выяснилось, и сороконожки годятся в омолаживающие крема. В академический курс они не входили, но работа в «Верене» кое-что дала.
Возле столовой слонялся неприметный молодой мужчина. Увидев меня, он сразу подхватил меня за локоток, разворачивая от общего потока голодных студентов.
– А покушать? – в животе урчало после трех пар.
– Уверяю вас, обед в особняке генерала Блейза не идет ни в какое сравнение с жидким гороховым супом и жалкой котлетой, в которой и мяса-то нет! – прошептал сотрудник безопасности.
Я безропотно развернулась и села в скромный черный стифлер, припаркованный у ворот академии.
Кажется, у меня войдет в привычку обедать плотно и изысканно. Не то, чтобы я была против, но я не совершенно не умею готовить! Вот такой парадокс.
Зелье изготовлю практически любое, а простейшую яичницу сожгу, суп пересолю, кашу недоварю. Наша экономка, мури Сильва, только руки к небу вздымала, докладывая маме о моих кулинарных подвигах, когда папа приказал обучить меня готовке. Где берут кухарок, способных приготовить съедобную и вкусную еду, я не имела ни малейшего понятия. Нанимают где-то, наверное, но где? Они, вероятно, обучаются, в начальных магшколах, а потом специализируются на кулинарии в средних профессиональных заведениях. Или даже высших? Точно, есть же Высшая школа поваров!
Где бы не училась кухарка мура Блейза, насыщенный рыбный запах, настигший меня в холле особняка, заставил меня поморщиться.
– Что-то не так? – спросил внимательный сопровождающий.
– Ненавижу рыбу! – искренне призналась я, прижимая руки к животу, где бунтующий желудок выдавал кульбиты.
– Это калья, суп из жирной рыбы на огуречном рассоле, – облизнулся агент.
Я подавила вздох. Предпочла бы столовский гороховый суп, от него меня не тянет блевать! Кстати, и глупых шуточек насчет музыкального сопровождения никогда не понимала, суп как суп, а у кого после него избыточно образуются газы, обязаны полечить желудок и кишечник! При здоровом кишечнике никаких проблем нет ни от гороха, ни от фасоли!
– Столовая направо, – указал агент.
– Сначала помыть руки, если можно, – чего только я этими руками сегодня не делала!
Меня проводили в роскошный санузел, больше моей комнатки в общежитии раза в четыре, со стеллажом, заполненным флаконами и банками, с ванной, утопленной в красно-коричневый мрамор, с зеркальной стеной и тюльпанами умывальников на две персоны, выступающими из мраморной столешницы. Напротив умывальников стеклянная душевая кабина из закаленного коричневого стекла приветливо распахнула дверь. Там, судя по дырочкам на потолке, можно было совершить прогулку шагов в шесть под тропическим дождем. Пол из желтовато-песочных плит разбавлялся коричневым бордюром. Потолок со ступенчатым карнизом и разлапистая люстра, наподобие той, что висела у нас дома в гостиной, дополняли оформление.
Столовая оказалась скромнее санузла. Белые стены с рельефами из золотых линий, напольные вазы с букетами цветов и узкие зеркала. Пальма в простенке между окон и круглый стол посредине.
В центре стола благоухал рыбный суп в изысканной супнице синего фарфора с белыми узорами.
– Добрый день, – сказала я, отыскав генерала позади букета цветов.
– Убрать, – распорядился генерал, выслушав агента, склонившегося к уху.
Супницу тотчас унесли. На ее место поставили бульонницу с двумя ручками, затейливо расписанную эрландскими узорами.
– Очень раз вас видеть, дорогая Гвендолин, прошу не стесняться и отдать должное обеду, – радушно сказал генерал.
Лакей отодвинул кресло, я уселась напротив генерала. Помимо генерала, за столом сидели офицеры в черных и серых мундирах. Шесть штук красивых молодых мужчин. Они изящно ломали хлеб, не чавкали, вели нейтральные разговоры, ненавязчиво предлагали попробовать то или иное блюдо.
Глава 9. Неожиданное предложение.
За бульоном последовали фрикадельки, за фрикадельками холодные рыбные котлеты, цветная капуста с аттарским желтым сливочным соусом, суфле из гусиной печени с трюфелями, индейка со стручковой фасолью, жаркое из куропаток и салат. От вина, будь то белое к котлетам, игристое к дичи или красное к суфле, я решительно отказывалась. Мне еще разговаривать предстоит о важных вещах. Ну, если я правильно поняла это приглашение.
Генерал сложил салфетку, офицеры тотчас встали и щелкнули каблуками начищенных сапог. Я осталась на месте, лихорадочно вспоминая правила этикета на такой случай. Я тоже должна встать? Правда, сомневаюсь, что мне удалось бы так звонко щелкнуть каблуками, но можно же было потренироваться заранее? Дома непременно попробую.
– Увидимся завтра, муры, – благодушно сказал генерал.
Офицеры покинули столовую.
– Гвендолин?
– Спасибо, все было очень вкусно, – я промокнула салфеткой губы.
– Идем в каминную, – генерал раскрыл ладонь, указывая, куда идти.
Предупредительный лакей отодвинул стул, второй открыл дверь.
Два глубоких кресла с пуфиками для ног ждали нас перед горящим камином.
– Признаться, я весьма доволен, – сказал генерал, усаживаясь в кресло.
– Чем же?
– Тем, что именно вы оказались моей спасительницей. Со своей стороны, я готов вас обеспечить, защитить от всех превратностей судьбы, и финансировать ваши исследования, – генерал налил в снифтер коньяка и одобрительно понюхал.
– О! Каким же образом? – защита, это хорошо, финансирование еще лучше. А добровольцы для проверки зелья вообще сказочно! Разве мне много нужно?
– Самым примитивным. Станьте моей женой, – генерал пригубил коньяк.
– Но вы женаты! – кашлянула после паузы.
Он же несерьезно? Я