Собираюсь пройти на кухню, но баронесса придерживает меня за локоть:
— Я использую обед для тренировки персонала, так что садись за столик.
— Хорошо, — идея мне нравится.
Вариса возвращается из кухни через пару минут, через две к нам присоединяется Рансон, а ещё через три прибегает Татина. Подавальщицы расставляют тарелки и приносят еду.
Вкусные ароматы, светлый зал, алые цветы за окном — мне всё очень нравится. Последнее время я постоянно куда-то спешу, о чём-то беспокоюсь, но сейчас ощущаю умиротворение.
— Мам, а можно мы будем здесь кушать каждый день? — спрашивает Татина.
— Тебе настолько нравится в кафе?
— Да!
— Тогда будем кушать здесь каждый день. Вернее, завтракать сможем точно в кафе, а с обедом и ужином как получится. Может быть, на террасе.
— А Ася принесёт туда горшки с цветочками?
— Конечно.
— Тогда хорошо.
— Вариса, мы, конечно, можем обойтись без кухни, — обращаюсь я к баронессе, — но не спускаться же каждый раз вниз, чтобы вскипятить себе чаю. Давайте сделаем на террасе небольшой кухонный уголок?
— Ты права. А ещё можно поставить там буфет, чтобы хранить посуду и что-то с долгим сроком годности для перекуса. Например, орехи и печенье. Сегодня заказать всё необходимое мы не успеем, поэтому отложим этот вопрос до завтра.
— У нас на сегодня ещё есть дела?
— Уже забыла о том, что нам следует навестить соседей?
Вздыхаю:
— Не забыла. Повара приготовили пирожные?
— Когда я заходила, они как раз занимались кремом, так что всё уже должно быть готово. Не знаю, живёт ли старуха Мирим по-прежнему одна, но на всякий случай попросила сделать пирожные без орехов — она, насколько я помню, их очень не любит.
— Эта та, что живёт напротив?
— Она самая.
— Расскажете о ней?
— Старухой её начали называть задолго до того, как она состарилась — слишком уж ворчливая. Сколько помню, она ни разу не выходила за пределы своего сада, зато знала всё и обо всех. Титула у неё нет, а еду ей раньше приносили посыльные. О детях, кем она работала (если работала), какая у неё фамилия — ничего не знаю. Когда я была ребёнком, она просила называть её «уважаемая». Друзей у неё раньше не было, зато по двору бегали кошки. В дом она ни меня, ни моих родителей не приглашала. Даже посыльных просила оставлять то, что они принесли, за калиткой. Странная дама.
— Понятно... Рансон, вы пойдёте с нами?
— Да. А что касается той старушки, то как-то она меня окликнула, когда я проходил мимо. Я сглупил и отозвался, так она потом меня полчаса расспрашивала о том, кто мы такие и что затеяли. Повезло, что мастер Биззаброз как раз вышел за калитку — удалось отговориться срочными делами.
— Нам точно нужно знакомиться с ней поближе? — пытаюсь произнести это жалостливо.
— Не просто познакомиться, но и постараться подружиться. Так что раз мы уже закончили с обедом, пойдём. И улыбайся как можно дружелюбнее.
Дочка убегает играть, мы же отправляемся к соседке.
Вариса дёргает за шнурок звонка, и через пять минут из дома выходит старушка, которую мы с Рансоном расспрашивали перед покупкой дома. Вариса выступает вперёд и дружелюбно улыбается:
— Уважаемая Мирим! Мы заселились в особняк напротив вашего. Я-то с вами уже знакома, а вот баронесса Аннари пожелала выразить вам своё почтение.
— Так и есть! — заверяю я.
— Мы открываем кафе, где планируем продавать пирожные. Принесли вам несколько угоститься, — она протягивает старушке корзинку.
Та кивает:
— Раз пришли, заходите. Дело хорошее.
У двери в дом она просит нас немного обождать, а сама скрывается внутри. Пока ждём, замечаю в саду трёх кошек. По размерам они такие же, как земные мейн-куны, по расцветке чёрно-белые. Одна чёрная целиком, только ушки и лапки беленькие. Вторая мелкопятнистая. Третья расположением пятен напоминает енота.
Сад у старушки выглядит ухоженным: ни одного сухого листика, ни одной сухой веточки. Сорняков на клумбах тоже нет.
Мирим возвращается через пять минут. Предлагает оставить одежду в небольшой прихожей, а затем мы следуем за ней в дом. Первой комнатой, в которую попадаем, оказывается гостиная. Одна стена отделана деревянной конструкцией в виде ячеек пчелиных сот, и в каждой «соте» лежат подушки. Сот двенадцать, а кошек в них пять. Две рыжие, две серые и одна коричневая.
Пока идём по коридору и рассаживаемся за кухонным столом, ищу причину своей настороженности. Что-то во всём происходящем кажется мне неправильным.
И только когда старушка Мирим разливает по большим фарфоровым чашкам ароматный чай с мятой, до меня доходит, в чём дело. Обычно, когда где-то много животных, обязательно есть запахи этих самых животных, но в этом доме ничего подобного я не почувствовала.
Пирожных мы принесли много, так что даже после того, как взяли по одному, осталось ещё семь.
Старушка выбирает себе эклер с белковым кремом, осторожно откусывает небольшой кусочек, тщательно разжёвывает и одобрительно кивает:
— Вкусно... Вы занимаетесь доставкой?
— Мы только открываем своё дело, — опережает меня Вариса. — Пока о доставке не думали, но ради вас готовы организовать.
Старушка достаёт из кошеля на поясе золотую монету и протягивает её Рансону:
— Хочу открыть в вашем заведении счёт, чтобы вы каждый день доставляли мне по одному пирожному. Каждый раз разному, но чтобы без орехов. Когда деньги закончатся, добавлю ещё.
Рансон принимает монету с поклоном:
— Хорошо, уважаемая.
— Вижу, Вариса уже рассказала вам о том, как я люблю, чтобы ко мне обращались… Вариса, ты же не возражаешь, чтобы я называла тебя вот так, по-простому?
— Не возражаю, — лицо женщины выглядит бесстрастным.
— Умница, девочка. Я смотрю ты как была хваткой, так и осталась. Попросила ведь долю в кафе?
— Да. Небольшую.
— И устроилась компаньонкой?
— Да.
— Ну и правильно. Не всё же тебе хвостом крутить. Пора осесть и остепениться. А доченька твоя и сама свою жизнь отлично устроит — ваша порода. А ты Аннари? Вижу, что храбрая девочка. Думаешь много, но это и неплохо. Когда дочке учителей нанимать планируешь?
— Летом, — отвечаю я.
— Вот и молодец. Таланты требуют огранки. Особенно такие редкие.
— Что вы имеете в виду?
— Не бери в голову… Я слышала, ты зиму в усадьбе провела? И как тебе?
— Нормально.
— Не понравилось, значит. Думаю, здесь тебе, и правда, лучше будет. Да и доченьке твоей тоже. В большой компании всяко веселее расти. Передай ей, что если летом яблок или груш захочет, пусть попросит. Не нужно деревья портить.
— Думаете, она будет портить деревья? — слова старушки кажутся мне странными.