— Да ты что, он там сдохнет за два дня.
— В отвал сбросят. Мейр сказал — грести всех, кого не хватятся, руду добывать надобно, а с магистратом он не договорился, те цену большую заломили за каторжников…
Велигнев спокойно стоял, слушал разговор.
Рудники?
Ой как интересно… и туда всех с дороги заворачивают? А там — в отвалы?
Очень даже любопытно.
Стражники тем временем пришли к соглашению.
— А ну, монах, скидывай котомку, а сам руки протягивай, свяжем, чтобы не сбежал.
— Да я и так не сбегу, сынки, куда уж мне стар я, и ноги у меня не те, что прежде…
Стражники явно не поверили.
— А ну, дед…
Острие ржавой пики недвусмысленно было направлено в живот волхва. Ну, когда так… Велигнев людям не мешал совершать ошибки. Вот послушали б его эти двое, спокойно, без веревок и суеты до рудника проводили скромного волхва, и не пострадали бы. Почти…
Может, животами помаялись бы с годик или два. А теперь — не обессудьте.
— Слепота.
Велигнев ладонь в воздух поднял, словно что-то толкнул к стражникам. И спустя секунду те завыли, за глаза схватились… такие выражения полились, что у волхва возникло желание им еще и немоту добавить.
Сдержался.
— Ноги…
Когда тебя ноги держать перестают — страшно. Вот стражники и выли от страха, и корчились, но на вопросы Велигнева ответили.
Где рудники?
Да недалеко тут, может, день ходьбы. На север, там холмы угольные, вот, в шахтах люди и работают, уголь рубят, и работы там много. Нанимать людей дорого, с магистратом не сговорился мейр, так что заключенных не получит, остается вот так… ловить на большой дороге кого не хватятся, а и хватятся — сильно не поищут. И в рудник.
Велигнев долго не думал.
Отойдет он ненадолго с дороги, вот сюда, на север. Чай, не беда на день задержаться, поздороваться с местным хозяином. И волхв решительно свернул на север.
А стражники?
Так и остались.
Надолго приказа Велигнева не хватит, может, на сутки, не более, но сколько и чего за это время переживут и передумают стражники?
То-то же… наука им будет и урок впредь. Если вообще живы останутся, и не прибьет их никто.
Впрочем, их жизни более волхва не интересовали.
Прогуляется он к шахте, посмотрит, как тут уголь добывают. А потом — в орден. Там его точно заждались.
* * *
— Дикое место!
Магистр де Тур с отвращением оглядывал небольшую бухточку. Четыре галеры в ней как раз уместились. Впритык, конечно, без удобства, ну да ладно, зато не в городе, не в порту. Там бы их сразу заметили, опять же, таможня….
Руди чуточку удивленно посмотрел на магистра.
Какое же это дикое место?
Есть место, чтобы причалить, есть дорога, по ней даже телега проедет спокойно… дикое место — это то, до которого вообще добраться нельзя. Или выбраться из него.
— Магистр, это Росса, тут везде леса.
— И так безумно холодно.
Руди и этого не понимал. Какой холод?
Река вскрылась! Весна уже, он даже шапку не надевал, а магистр кутался в тяжелый плащ и поеживался.
— Магистр, я завтра с утра отправлюсь в столицу, узнаю, все ли готово.
Руди-то голубя выпустил, но сам весточку таким образом получить не мог. А как?
Голубю надобно лететь в определенное место, он человека по всей Россе искать не будет.
— Хорошо. Мы как раз день отдохнем, устроимся тут удобнее, и будем готовы выступить в любой момент.
— Хорошо, магистр. Отсюда очень удобно, ежели верхом, тут до Ладоги почти полдня, а если пешком, напрямик через лес, то часа два.
Лошадь — создание хрупкое и благородное, она не везде пройдет по местным буеракам и оврагам, а человек… человек где не пройдет, там пролезет. Просочится.
Так что магистр кивнул Рудольфусу и принялся смотреть на берег Россы.
Окружающий мир не радовал, хотя безусловно, он был красив.
Берег реки, снег, который еще не потаял, высокие деревья, сосны и какие-то другие, в естественных науках магистр был не силен, и дуб от осины отличил бы только по желудям, черные голые ветки и синие прогалины снега.
Как это все… неуютно для человека культурного и образованного! То ли дело — родной Лемберг!
Там-то лесов и не найти, поди… может, два или три на всю страну! Надо же знатным людям где-то охотиться?
Выезжать, лис травить… волков или медведей?
Да их в Лемберге, поди, и не видели сто лет! А тут… смотришь на эти чащобы, и дрожь пробирает! Страшно же!
Дикая земля, дикие люди…
Но магистр Эваринол приказал, и Леон повинуется. Он готов и приплыть в эти страшные места, и оставаться здесь, пока они не станут более цивилизованными, и убивать по приказу.
Ах, как тут тяжко без привычных развлечений! Без балов, без охот, без изящного обхождения…
Придется немного потерпеть.
Во имя Ордена!
* * *
После покушения Добряна сторожиться стала. Страшно ей было, все ж не мужчина она, не воин, пусть и два десятка воинов при ней постоянно, а только не упредили б тогда нападение — и легли бы все. И рощу б подожгли, хватило бы у татей силы.
А Добряне покамест умирать нельзя, она себе еще преемницу не подготовила. Никак нельзя…
Что волхва может?
А многое. До Велигнева далеко ей, недра земные не сможет пошевелить она, да и ветрами не повелевает, к примеру. Разве что в роще своей попробовать может, и то получится ли? А вот звери да птицы ей завсегда помощниками были. Про то и в сказках сказывается, просто мало кто о том задумывается. А тем не менее… призывает волхва, или баба Яга, кого уж там сказочник приплетет зверей да птиц разных, расспрашивать начинает…*
*- см. русские народные сказки, прим. авт.
Как водится, самый последний зверь, коий долго отсутствует, и знает то, что герою надобно.
Вот это Добряна и могла сделать, даже и усилий прилагать не требовалось ей. Разве что не сказка это, и не станут птицы да звери лесные человеческими голосами говорить, мыслить, ровно люди. А вот ежели что новое, недоброе в лесу появится, обязательно они о том скажут.
Волка этого знала Добряна, сама ж ему две зимы назад лапу лечила, когда попался он в силок еще сеголетком… вот и шрам приметный… идет, смотрит серьезно. И