— Хорошо, братец. Едем вместе, молчим вместе, отвечать, ежели что, тоже вместе будем. Отцу сказать не хочешь?
— Не хочу.
— Почему так?
— Помочь он ничем не сможет, равно как и матушка. А переживать будут. Ежели я сумел беду накликать, я с ней и справляться должен.
Устя на брата с новым интересом поглядела. А ведь и правда — вырос? Или… или в той жизни на него влиял аркан, не давая слишком сильно чувствовать, желать, мечтать? Могло и такое быть.
— Хорошо, брат. Справляйся, а я тебе помогу, чем смогу.
— Да сможешь уж… Устя, ты про Машку Апухтину, дочь Николки Апухтина не знаешь чего?
— Знаю. А тебе к чему?
— Отец меня на ней обженить хочет. Так что ты про нее знаешь?
Устя и задумалась.
А правда — что?
Ровно то, что с ней получилось, в той, прошлой жизни. А вот о чем она думала, чего хотела, любила брата или нет, что у нее на душе было?
Не знала.
Разве что…
— Братец, когда захочешь, я разузнать попробую. А пока могу только сказать, что она красивая.
— Красивая?
— Да. Волосы светлые, пшеничные, глаза большие, карие. Такая… при формах, — Устя показала на себе раза в два больше, чем у нее было, и заметила гримасу на лице Ильи.
Недоволен?
Или…
Минутку? А почему ей это в голову раньше не приходило?
— Илюша… ты другую любишь?
Брат замялся, и Устя поняла — угадала.
— Илюшенька, я с отцом поговорить могу! Ежели тебе кто другой по сердцу, может он и согласится? Я сейчас у него в любимицах буду… до Красной Горки, а то и потом. Хочешь? Сделаю!
Илья серьезно поглядел на сестру.
А ведь и правда — сделает.
Увидела что-то, поняла, поддержку предложила, и действительно к отцу пойдет, не побоится.
— Устя… тут ничего не сделаешь.
Устинья долго не думала. А что сложного-то? В монастыре она таких историй слышала-переслышала. От каждой второй, как не от каждой первой.
— Замужем она? Или другому обещалась?
— Замужем. Откуда ты…
— Так чего ж сложного — догадаться? Муж хоть старый?
— Молодой.
— Это хуже. А бабе чего не хватает? Ежели муж у нее молодой, так ей и с мужем должно быть неплохо? Или он дурной какой? Пьет, бьет ее? По другим бабам бегает?
— Н-нет, — с заминкой ответил Илья. И задумался.
А правда — чего? Чего может не хватать царице?
Про любовь, конечно, думать приятно, а только… любовь ли это? Или что-то другое? Илье любви хотелось. Но — и правда? А что не так с государем?
Не косой, не кривой… просто — не такой?
— Она его просто не любит.
Устя кивнула.
А, ну и такое бывает. Выдали по сговору, а человек не мил. И хоть ты мир обойди, а мил он тебе не будет! Сколько караваев железных не сгрызи, сколько сапог железных не сноси…
Это не сказка. Хотя и в ней намек. Иногда невзгоды пуще радости сплачивают, новое в человеке показывают. Но тут иное, похоже.
— Хорошо. Помолчу я, Илюшенька. А ты о другом подумай. Когда связь ваша закончится… сколько она уже длится?
— С полгода.
— Вот, закончится она рано или поздно. Или ты, как в глупых франконских пиесах, через окно удирать будешь, или она в монастыре окажется… всякое быть может.
— Может, — помрачнел Илья.
И будет.
Устя ему о том сказала, о чем он и сам знал. Просто… не хотелось думать. А ведь сколько веревочке не виться…
— А петле быть.
— А⁈
— Сколь веревке не виться, на конце ее — петля.
— Устя!
— То не я сказала. Илюша, я на Апухтину погляжу поближе, найду повод. А ты… ты тоже подумай. Не оттуда ли твой аркан?
— Э…
— Я тебя не прошу все прекратить. Но подумать-то можешь?
— Могу. Подумаю я. Обещаю.
Устя коснулась руки брата.
— Побереги себя, Илюша.
А то ведь я тебя поберегу.
Правда, с кем же у тебя связь?
Ничего, в палаты царские попаду — разъясню. Потому что там она, это уж точно. Ты либо на службу ходишь, либо дома, либо в поместье… не бывало такого, что ты ночами отсутствуешь. Значит, в палатах.
Посмотрим.
И приглядимся. Не оттуда ли твоя беда пришла? Это ты считаешь, что никто и ни о чем не догадывается. А ведь часто наоборот бывает. Любовники и не подозревают, что о них знают.
Посмотрим.
Устя улыбнулась брату. Договор был заключен.
* * *
Поздно вечером Устя сидела у окна, вышивала шелком. Чего ж не шить, когда есть он?
Грустила.
Отец ей доволен будет или нет — то неважно. А вот что в палаты царские она поедет…
Это важно.
Ради этого она и лгала, ради этого овечкой прикидывалась, ради этого глазами хлопала. Фёдору голову морочила…
Только бы успеть.
Только бы не опоздать…
Ветер стукнул в цветные стеклышки, распахнул одно из них.
Устя посмотрела в окно. Поежилась.
На улице медленно падал первый, еще робкий и неуклюжий, реденький и неуверенный в себе снег. Девушка высунула в окно руку, поймала снежинку, лизнула…
Первый снег.
Уважаемые читатели!
Если не в тягость, загляните на страничку начинающего автора?
Поддержим Романа? Мне кажется, у него есть потенциал )))
https://author.today/u/romankostenko/works
С уважением.
Галя.
Глава 16
Глава 12
Из ненаписанного дневника царицы Устиньи Алексеевны Заболоцкой.
Время заполночь, а я не могу спать.
Не помогает даже правильное дыхание.
Плохая я волхва. Вообще не волхва. Как подумаю, что ЕГО могу увидеть, так дыхание и перехватывает. Совладать с собой не могу.
Помню, как он умирал. Помню последний взгляд, кровь на своих руках, его дыхание — помню. Поцелуй наш помню, как минуту назад.
А сейчас все можно изменить.
Он жив!
Никому не отдам! Врагам не отдам, смерти не отдам, собой закрою! Всех убью, ведьмой стану, себя прокляну, душу отдам… не допущу! И только ветер глухо воет за окном…
А есть ведь еще и брат.
В монастыре одна у нас была…
Муж ее к ее сестре захаживать полюбил. Да так полюбил, что