Средняя ловко ухватила ее за край покрывала и силой притянула к себе.
— Прости меня, Старшенькая! Расскажи толком, что случилось? Что с нашими мужчинами?
— Что знала, то сказала! — Сухаг высвободилась. — А остальное пускай тебе Сардарилал расскажет.
Она убежала к себе, а Митро задумчиво уставилась в зеркало. Она сбросила покрывало, вскинула руки к потолку, сладко потянулась и усмехнулась про себя. Как странна жизнь человеческого тела. Наводни его любовью — оно станет совсем ненасытным, лиши его любви — засохнет, как грязь под ногами… Жалко, чирей этот, Банварилал, не видит меня сейчас, когда я приодета! По целым дням торчит в городе, и одному богу известно, с кем он там встречается, чем занимается. Занятая этими мыслями, Митро начала было снимать свой ярко-розовый наряд, но вдруг будто невидимая рука остановила ее.
— А что такого, если пройдусь по дому приодетая? Это же не преступление, верно?
Митро с вызовом распрямилась, опять накинула покрывало и направилась на кухню, готовая к схватке со свекровью.
Ее путь лежал мимо комнаты Пхуланванти, и Митро не могла устоять против соблазна позлить ее.
— У тебя сегодня счастливый день, Пхуланванти, — запела Митро, заглядывая к ней. — Говорят, тебе заказали золотые бусы, да?
Пхуланванти боязливо прикусила губу.
Господи, как она пронюхала, эта врагиня!
Отложив вышивку, Пхуланванти подошла к двери.
— Твоими бы губками, Средняя, да мед пить! Какие уж золотые бусы, тут потертого колечка не дождешься! Бусы!
Средняя невестка кокетливо изогнулась, передразнивая Младшую, и захохотала ей в лицо:
— Ах ты Хитрованти! Нынче все научились секретничать, никто правду не скажет. А ты что, хуже других? Все равно, Младшенькая, знаю я, куда ты ожерелье заперла. Нехорошо лгать старшим, ох нехорошо! Ты у нас и ловкая, ты у нас и хитрая, но у женщин нюх на украшения. Ты заколдуешь сундучок, где бусы припрятаны, а Митро тоже заклинания знает и откроет его!
Митро двинулась дальше, на кухню, а ошалевшая Пхуланванти побежала следом.
На кухне Митро взялась за свекровь:
— Как мне жалко Пхуланванти, мама! Обидно, когда женщине заказывают украшения, а завистницы тебе их надеть не дают…
Дханванти, которая еще не остыла после стычки с Гульзарилалом и его женой, дуя на сыроватые дрова, бросила:
— Не важно это, средняя невестка, — и, переведя дух, добавила: — Мне-то за украшениями гоняться ни к чему. Но если уж женщина взяла себе в голову, будто ей в собственной семье каждый завидует, она, бедная, ни от чего удовольствия не получит.
Пхуланванти боялась Митро и считала ее противником сильным, а свекровь у нее страха не вызывала, и спускать ей она ничего не собиралась.
— Пускай хозяева этого дома получают удовольствие, а кому не повезло, кто тут всех моложе, о ком никто не думает, тому только на бога и надежда. С утра до ночи на кухне коптишься, а питаешься объедками. Здесь порядки такие!
Дханванти в отчаянии заломила руки.
— Побойся ты бога, невестка, если уж больше ничего не боишься. Ведь бог твою неправду слышит! Я свекровь, а свекровь всегда ведьма, но вот ты, Митро, скажи положа руку на сердце — видела ты, чтоб эта белоручка на кухне возилась?
— Мамочка, милая, — затрещала Митро, как сверчок, — ну кто же станет на кухне возиться, жарить-парить с утра до ночи, если тебе все готовенькое прямо в постельку подают?
Пхуланванти взвилась:
— Верно, мама! Все верно! Кто меня на кухню пустит? Сюда только тех и зовут, у кого мужья десять раз в месяц деньги пачками приносят!
Почуяв, что свекровь загоняют в угол, Митро сжалилась над ней. Она усадила Пхуланванти рядышком с собой, взяла ее за подбородок и, повернув лицом к себе, ласково спросила:
— Ну зачем ты врешь, сестричка наша невоспитанная? Что я, ювелира Бели не знаю? Он говорит, ты у него всю лавку скупила. Скажи нам, Хитрованти, откуда у твоего мужа столько денег?
Пхуланванти вскочила.
— Если мой муж, — визжала она, — если мой муж ворует или грабит, его семейке это знать, а не мне!
Грозный вид свекрови заставил ее быстро сменить тон:
— А если он иногда и закажет мне украшения, так на них мои родители деньги дают!
Митро не успела ответить — на пороге стоял ее муж. Она поспешно изобразила улыбку на лице.
— Успокойся, Младшая! Ты что, не видишь — твой деверь пришел. Я, может, и красивей, чем ты, но мое сердце так кипеть не может, как твое. Вдруг в нем что-то и против моего мужа кипит!
Сардарилал стоял с каменным лицом.
Пхуланванти насторожилась.
Средняя невестка мило улыбнулась мужу и спросила:
— Что случилось? Может быть, пока Пхуланванти старается подарить мужу первенца, ее муж приготовил нам всем подарочек?
Дханванти будто не слышала слов невестки.
— Что случилось, сын? — спросила она испуганно. — Говори прямо — что случилось?
— Мама, твой младший сын подписывал векселя именем Банварилала, а в лавку эти деньги не попали. Себе их брал.
— Что ты говоришь? Как можно…
Она разрыдалась.
Заглушая плач свекрови, Пхуланванти завопила:
— Вот оно как поворачивается! Нас здесь никто не любит! Мы прав не имеем в этой семье! Давно пора нам выделиться и жить отдельно. Сможем себе на сухой кусок хлеба заработать — хорошо, не сможем — лучше на базаре сдохнуть!
— Хватит выть! — оборвала ее Митро. — Не в полиции, не на суде! На кого орешь? Это всего-навсего твоего мужа старший брат!
— Кто украл, тому место в полиции, того пускай судят! — верещала Пхуланванти. — Если лавка семейная, у всех должны быть одинаковые права, что у старшего, что у младшего!
— Замолчи, — взорвалась свекровь. — Ты кто такая? Ишь как ротик открыла! Какие еще права? Взять и на место не положить? Это твои родители-конфетчики так тебя учили, прежде чем на нашу голову спихнуть?
Заслышав крик, в кухню ворвался Банварилал, из-за его плеча глядели огромные перепуганные глаза Сухагванти.
Пхуланванти поняла — пора отступать, и, захлебываясь плачем, обратилась к старшему деверю:
— Пусть терзают меня, как хотят, только семью мою не надо трогать, родителей моих!
— Последний водонос лучше твоих родителей! — выкрикнула Дханванти.
Банварилал обнял мать за плечи:
— Будет, мама. Не трать нервы на скандалы. Мы в в такую беду попали, что нам без твоих советов не выпутаться.
Прикосновение сыновней руки привело Дханванти в чувство.
— Извини, сынок. Не сдержалась. С кем в ссору ввязалась!
Она утерла слезы.
Когда сыновья увели мать, Сухагванти сняла с очага сковородку, поставила на огонь противень и негромко распорядилась:
— Пхуланванти, вставай и готовь ужин. Митро, отнеси мужу поесть — он с самого утра голодный бегает.